Подводные крейсера будущего смогут стать абсолютно невидимыми для сонаров. Для этого конструкторам стоит обратить больше внимания на невзрачных ночных мотыльков, которые научились ловко нарушать эхолокацию охотящихся на них летучих мышей.
Способ, которым летучие мыши даже в самой глубокой темноте легко находят свои жертвы и ориентируются в пространстве, общеизвестен. Эти животные испускают неразличимый для нашего уха ультразвук и ловят отраженный сигнал. Словом, так же, как действует и сонар, акустический гидропеленгатор, - столь эффективное средство для обнаружения подводных лодок, что оно вообще ставит под сомнение будущее этого вида вооружений (читайте: «Найти невидимку»).
И вот представьте себе: почти бесшумно рассекая ночной воздух, летучая мышь неслышимо пищит и «видит» поблизости вкусного мотылька. Она пытается его сцапать – но хватает только воздух. Снова ее надула бабочка-медведица Bertholdia trigona.
Недавнее исследование обнаружило хитрый механизм, который использует эта ночная бабочка для защиты. Она испускает краткие ультразвуковые импульсы, которые вносят серьезные помехи в работу «сонара» летучей мыши – примерно так, как работают глушители радиоволн. Многие мотыльки создают такое потрескивание колебанием особых структур на брюшке, но этот делает это на порядок громче. «Вы можете поймать бабочку-медведицу и поднести ее к уху, и сами услышите ее», - добавляет один из авторов исследования Вильям Коннер (William Conner).
Ученые и раньше обращали внимание на то, что такие «шумные» мотыльки реже становятся жертвами летучих мышей, но как именно эти два факта связаны, было неясным. Выдвигались три предположения. Первое – что это потрескивание пугает летучих мышей. Однако в таком случае, считает Коннер, со временем они научились бы игнорировать этот звук. Второе – что оно служит мыши индикатором того, что мотылек не слишком подходит для еды. К примеру, близкий родственник нашей бабочки, Cycnia tenera токсичен, и Bertholdia trigona, издавая аналогичные звуки, просто мимикрирует под своего несъедобного сородича. Наконец, третья гипотеза состояла в том, что треск нарушает механизм эхолокации, поскольку звук производится на тех же частотах, что и ультразвук, который используют летучие мыши.
Чтобы узнать, какая из версий верна, Вильям Коннер и его группа подготовили наживку, очень тонкой леской привязав мотыльков разных видов и предлагая мышам (под присмотром ученых) кормиться. Среди мотыльков были и Bertholdia trigona, причем у некоторых из них была нарушена система, издающая потрескивание, а у других сохранена в целости. Все происходящее в темноте снимала инфракрасная камера ночного видения.
Действительно, летучие мыши «входили в контакт» с молчаливыми мотыльками вчетверо чаще, чем с целыми Bertholdia trigona. Версию с пугающим эффектом звука пришлось отбросить: мыши пытались напасть на Bertholdia trigona так же часто, и раз за разом. Более того, примерно в трети случаев таких атак мыши выглядели «смущенными», будто что-то дезориентировало их, и они теряли цель из виду.
К сожалению, детали того, как именно потрескивание мотылька нарушает работу «сонара» летучей мыши, остаются неизвестными. Коннер высказывает гипотезу о том, что звук этот имитирует нормальное отраженное эхо, создавая для мыши иллюзию и сбивая механизмы ее «целеуказания».
Источник: popmech.ru
|
