Интервью с Полом Экманом, автором книги "Теория лжи", прототипом главного героя сериала "Теория лжи" ("Обмани меня").
Часть первая - О жизни
Доктор Экман, добро пожаловать в Беркли.
Рад тебя видеть, Гарри.
Расскажите о себе. Где Вы родились и выросли?
Я родился в Вашингтоне, Округ Колумбия, но никогда там не жил. Моя мать приехала в столицу по работе. Она всегда рассказывала мне, что я был очень трудным ребёнком в детстве. Первые 8 лет моей жизни прошли в Ньюарке, штат Нью-Джерси. Хоть я и был современником Филипа Рота1, я ни разу не встречал его. Он был всего на год младше меня. Получается, то общество, которое Филип описывал в своих произведениях, буквально срисовано из моих воспоминаний, вплоть до начала Второй Мировой Войны. А затем мой отец ушёл служить. Он был педиатром, поэтому в армии его назначили главой отделения, занимающегося проблемами малярии. Большую часть Войны я прожил в Вашингтоне, том, который находится в штате Орегон, а последние три года в Южной Калифорнии.
Оглянувшись назад, как Вы думаете, каким образом родители повлияли на Ваше мировосприятие?
Интересный вопрос, я как раз об этом думал. Они привели меня на оперу "Порги и Бесс" в Нью-Йорке. Теперь вспоминаю, как я был расстроен из-за того, что история так ужасно закончилась. Почему они не могли придумать хэппи-энд? Мне тогда было четыре или пять лет. Но всё же это несло в себе некий культурный вклад в становление моей личности. Я помню ложь в гостиной, когда мне было семь, помню, как слушал Чайковского. Это было восхитительно.
Вы заговорили о музыке. Стоило бы отметить, что...
Да-да. Я действительно обожал Чайковского. Прослушивал произведение за произведением.
Мой отец любил работать. Он учился всю свою жизнь. Лучше всего я запомнил, как он по вечерам сидел на кухне и читал последний выпуск медицинского журнала. Мне кажется, лучшее, что досталось мне от него - это страсть к работе.
Вы начали интересоваться невербальным общением с самого детства?
Именно.
А уже после перешли на телодвижения и мимику лица. Что привлекло Вас в психологии?
Я учился на последнем курсе Чикагского Университета. Поступил я туда в возрасте 15 лет, потому что тогда ещё действовала система, когда тебя могли принять в университет после 2 лет высшей школы. Хотя, на самом деле, меня исключили из школы, потому что я слишком много спорил с преподавателями. Так что, это был простой вопрос, каков будет мой выбор - стать малолетним преступником или пойти в колледж. К счастью, в то время существовало место, которое было способно меня принять.
И тогда Вы впервые стали наблюдать за мимикой?
Да, точно. Я прочитал фрейдовские “New Introductory Lectures” на курсах риторики. Превосходный стиль, в котором он преподносит каждую мысль, даёт Вам ответы на любые вопросы, которые возникают у Вас в голове. С тех пор я стал интересоваться его творчеством. В Чикагском Университете в то время Вам необходимо было выбрать специализацию. Моими одногруппниками были Сьюзан Сонтаг2, Майк Николс3 и Элайн Мэй4. Это было настоящее сборище талантов...
И все Вы выбрали данную специализацию...
Я стал изучать Фрэйда, прочитал все его произведения. Я мог цитировать его в любой беседе. Это должно быть противно, но именно данный факт привёл меня в психотерапию. Сначала, я хотел стать психотерапевтом. Во время практических занятий, меня впечатлило то, что за словами скрывается много тайн. И я задумался о собственном исследовании для своей докторской степени. Мне захотелось выяснить, что скрывается за мимикой и телодвижениями. Начав исследование, я понял, что мог бы посвятить этому всю свою жизнь и уже больше не возвращаться к психотерапии.
Но есть и другая сторона вопроса. Я решил тогда, что смогу привнести нечто полезное в этот мир. Большинство студентов начинают заниматься медициной не из-за денег, потому что хуже поля для извлечения прибыли Вы, вряд ли, найдёте. Если у Вас есть степень MBA5, не идите в медицину. Но эти люди хотят реально помочь окружающим. Так что, я подумал, что психотерапия может стать ключом для решения проблем человечества. И я поверил в это. Конечно, сейчас я уже не так оптимистичен.
Так поступали многие.
Так поступали многие в пятидесятых.
Я ушёл в армию в 1958 году, как только получил докторскую степень. Я мог бы продолжить обучение, но выбрал службу. Меня назначили главным психологом в Форте Дикс, Нью-Джерси. Я тогда думал: "Это мирное время. Служба ничем не хуже учёбы, и у меня здесь нет возможности, чтобы заниматься психотерапией, потому что все записи потом окажутся в личных делах солдат. А они этого не хотят. Но при этом каждые восемь недель через меня будут проходить 40000 людей, просто невероятное количество".
Я получил свой первый грант от Главного Хирурга и провёл исследование, как армия влияет на людей и их поведение. Например, одно из убеждений состояло в том, что Вы не сможете оценить состояние военного преступника, пока он не пробудет две недели в специальном заключении. И получается, что большинство людей с психическими расстройствами находились в тюрьмах по две недели до того, как кто-то начинал наблюдать за их состоянием. Я же сумел доказать, что вполне достаточно и 48 часов. И после этого процедуру изменили. Я провёл исследование, которое показало, что меньше вероятность рецидива, если Вы в первый раз назначите наказание (вроде штрафбата), чем отправите их в заключение. Различия наблюдались в 70% случаев. И с тех пор... Ну, в общем, причина, почему я упомянул об этом, заключается в том, что я подумал "О, Господи. Единственный путь, чтобы изменить мир - это исследовать его".
Прошло 30 лет, прежде чем мои исследования стали влиять на людей. В армии это произошло быстрее, потому что я работал над простыми проблемами в закрытом обществе. Проблемы, над которыми я работал до настоящего момента, требуют большего времени и значительно сложнее. В этом году после 40 лет в Департаменте Психиатрии я начал использовать результаты своих исследований при обучении молодых специалистов. Это невероятно тяжело, намного тяжелее, чем программа обучения в медицинской школе.
Все программы.
Ну, возможно. Я провёл всю свою жизнь в медицинской школе, и мне хотелось бы верить, что мои исследования тяжелее с точки зрения восприятия. Возможно, оно и не так, но всегда тяжело привнести нечто новое в науку. Я посвятил последние семь лет обучению офицеров правопорядка. ФБР ничем не лучше медицинской школы, потому что если появляется нечто новое, это означает, что Вам придётся выбросить что-то старое. Службы вроде ЦРУ и ATF6 являются более гибкими. Не знаю почему, просто более гибкими.
Часть вторая - О развитии науки
Итак, вернёмся к нашему разговору. Вы начали рассказывать о том, как стали психологом. Мы также узнали, что в армии Вы поняли всю ценность психологии как науки.
Я много практиковался в психотерапии. Но я не знал (поскольку никто не сказал мне этого), что Вам следует врать в резюме. А ведь это остаётся актуальным по сей день. Если Вы собираетесь поступать в Беркли, учиться по программе клинической психологии и получить высшее образование по специальности психотерапевта, то это наиболее доступный способ, чтобы выбросить деньги на ветер. 80% выпускников начинают заниматься психотерапией, притом, что все говорят им "Не делай этого. Уходи в исследования", потому что всем способным исследователям нужны помощники. В моём случае я написал в резюме "Я хочу заниматься частной психотерапией". И при этом мне отказали 23 из 24 школ, занимавшихся исследованиями. Единственной школе, которая выбрала меня, требовались практиканты. Я провёл эти исследования на отлично, но моё участие в них было минимальным. Так что, я вернулся в Институт имени Лэнгли Портера, изучил несколько новых методов и начал собственные исследования.
И с тех пор Вы начали изучать человеческое лицо. Я собрал некоторую информацию о Вас до интервью и выяснил, что двумя наиболее значимыми наставниками для Вас стали Дарвин и Силван Томкинс. Их исследования прекрасно дополняли друг друга. Томкинс ведь был психологом?
Нет. На самом деле он был философом. Но свои исследования проводил в департаменте психологии.
И Дарвин, и Томкинс внесли свой вклад в Вашу работу.
На самом деле, был ещё и третий, Душен де Болон, французский невролог, чьи исследования были опубликованы в 1862 году. Я потомок всех этих людей, и я осовременил их творчество.
Вначале, я не обращал внимания на лицо. Для меня это было слишком сложно, и я не знал, как интерпретировать наблюдения. Собственно говоря, никто не знал. Я как-то прочитал в одной газете об одном очень известном психологе, который провёл одно исследование касательно лица и остановился на этом.
Но Томкинс... Так случилось, что мы оба одновременно опубликовали свои статьи в одном и том же журнале, причём в одном и том же номере - я на тему телодвижений, он - мимики лица. Главный редактор тогда сказал ещё: "Ребята, да Вам просто необходимо встретиться". Так что, я решил, что должен познакомиться с Томкинсом. Он оказался очень интересной личностью: из него так и сыпались идеи, но он полностью игнорировал полевые исследования, потому что был теоретиком. Но ведь психология - это такая наука, которая не любит теоретиков. Томкинс показал мне несколько интересных подходов, которые в теории казались просто грандиозными. По странному стечению обстоятельств в это же время я получил грант (но отказался от него) от APRA, агентства, занимающегося исследовательскими проектами (APRA - The Advance Research Project Agency).
Леди Бёрд Джонсон. Фото из архива Пола Экмана
DAPRA. Департамент защиты (A Defense Department agency).
Да, DAPRA - это их новое название.
Ах да, точно. До этого же и было APRA.
Итак, они предложили мне грант в 1966 году, чтобы провести базовое исследование касательно универсальных микровыражений, а также эмоций, специфичных для определённой культуры. Было очень много споров, но не было подтверждений. Сначала, они спросили у меня: "Почему Вы не хотите проводить исследования?" Я ответил: "Ведь я не антрополог. У меня нет никакого опыта". Но они, видимо, по каким-то своим причинам, предложили мне ещё больше денег. Сумма была просто огромной: я не смог бы столько потратить даже за 5 лет.
В своём исследовании я должен был связаться с неврологом из Национального Института Здоровья (National Institutes of Health), поскольку он занимался исследованием заболевания под названием "куру". Данное заболевание встречается у племён Новой Гвинеи. Этот невролог, Карлетон Гайдушек, затем получил Нобелевскую Премию. Куру - это заболевание, вызываемое вирусом, который затем смогли воссоздать в лабораторных условиях. Его инкубационный период составляет 10 лет. В то время, когда я с ним связался, он ещё не пришёл к данному открытию, но вовсю работал над этим. Одновременно с этим Карлетон был задействован в проекте "Культура Каменного Века" и участвовал в съёмках фильма.
Это был период славы для Института Здоровья, и Карлетон получил в распоряжение целую съёмочную бригаду. Я тогда подумал: "Это то, что мне нужно. Я могу извлечь из этого выгоду. Ведь эти племена ещё не попадали в сферу внимания масс-медиа, да и вообще не вступали в контакт с внешним миром. Если Маргарет Мид права...". Я разговаривал с Мид, поскольку она считала, что мимические выражения носят исключительно культурную специфику. Грегори Бэтсон думал точно также как и Мид.
Томкинс же был последователем Чарльза Дарвина. В то время я ещё не был знаком с творчеством Дарвина, поэтому всё узнал от Томкинса. В отличие от Мид, Силван верил, что все эмоции универсальны. Я подумал: "Великолепно. У него есть теория, у меня есть деньги. Эту возможность следовало бы реализовать". Культура Каменного Века была изолированной. Я поверил в слова Мид, поэтому просмотрел отснятый материал - Гайдушек дал мне копию фильма. Я потратил целый год на то, чтобы просмотреть все плёнки. И пришёл к выводу, что не увидел там ничего нового. Все эти эмоции я уже видел ранее.
Дарвин и Томкинс в итоге оказались правы. Оставался последний вопрос: как найти доказательства данной теории? В первую очередь, я вытащил из отснятого материала изображения лиц. Я привёл Томкинса к себе в лабораторию и показал ему только лица, а он сумел определить все эмоции. Более того, он даже сумел определить национальность, потому что те две культуры, которые я предложил ему были: одна - мирное племя, а вторая - агрессивное. И он сумел без замедлений заметить разницу. Я тогда спросил: "Откуда ты всё это берёшь?". А он подошёл к экрану и показал мне. Я подумал: "Я должен потратить время на изучение этого... но не только для того, чтобы найти доказательства теории". Я знал, что эти культуры вскоре исчезнут, и как раз одно из таких племён исчезло навсегда через два года после моего визита. Но в то же время я понимал, что необходимо развивать науку, чтобы остальные смогли оценить открытие Томкинса.
Мальчик племени Новой Гвинеи. Фото из архива Пола Экмана
Главное достоинство данных племён заключалось в том, что они были полностью изолированы от внешнего мира, поэтому Вы не могли сказать себе: "О, у них ведь такие же микровыражения. Видимо, потому что они смотрят наши фильмы и читают наши журналы".
Они даже никогда не видели фотографа. В одном из этих племён, где я проводил исследования, в том, которое было мирным (агрессивное было слишком агрессивным, так что, я побоялся идти к ним), даже отсутствовала чистая вода. У них не было зеркал, поэтому они никогда не видели собственных лиц. В то время антропологи написали о манерах поведения человека, когда его фотографируют. Но для этих людей... Фотограф? Кто это?
Это были специальные фотографы?
Этих фотографов я вместе с Томкинсом специально отбирал для данного исследования, чтобы они смогли подчеркнуть каждую эмоцию. Для меня было важно, чтобы они могли различать разные культуры. В первый год для них было всё равно, кого я им показываю. Для них это были лица и не более того.
Я сказал им, чтобы они придумывали истории: "Что происходило до? Что происходит сейчас? Что произойдёт позже?". Но рассказчики из них были плохие. Я даже записал небольшой фильм, как они рассказывают мне свои истории. Было очень забавно наблюдать за их лицами. Через год я показал им этот фильм и сказал: "И тут зашли друзья" - так мы на Западе называем эмоцию счастья. "Здесь Вы видите трёх фотографов. Покажите того, к которому зашли друзья". Они не должны были придумывать истории и не должны были что-то говорить. Только указать на изображение. А потом я спросил у них: "А теперь изобразите, как бы выглядело ваше лицо, если бы к вам пришли друзья". Таким образом, я использовал две техники - попросил рассказать историю, а затем определить эмоцию по фотографии.
Позже я взял ту плёнку, которую мне дал Карлетон, и показал её студентам из Сан-Франциско. Если бы Мид была права, то они не смогли бы различить эмоции. Но, естественно, мы получили точно такие же результаты, как и в том случае, когда показали студентам фотографии западных народов. Так что, это стало более чем весомым доказательством.
Но с другой стороны, знаковые жесты, вроде жеста "О'кей", они носят исключительно культурный характер. Такие жесты являются языком тела и различаются у разных народов и культур. Так что, мы можем с уверенностью сказать, что знаковые жесты - это культурная особенность. Но при этом набор мимики для семи основных эмоций является универсальным.
Позже в своих исследованиях и в своей книге Вы сделали утверждение, что универсальные микровыражения не просто универсальны, они являются врождёнными. И мужчины, и женщины демонстрируют их идентично. Если я не ошибаюсь, то Вы назвали их "основами". И при этом каждая такая "основа" имеет свои культурные вариации. Не могли бы Вы подробнее рассказать об этом.
Давайте я немного вернусь назад. Выражение само по себе: я потратил много времени, пытаясь выяснить культурную специфику мимических выражений. Но я не смог. Эти культурные особенности, они словно вспышки, которые уже, на самом деле, остались в истории, и Вы их уже не заметите. Когда я рос, эти "вспышки" были своеобразным умышленным сговором. Это было словно "Но я не это имел ввиду". И оно же было частью флирта. Теперь уже никто не флиртует таким образом, в смысле, с использованием этих "вспышек". Современное поколение подумает, что Вы просто сошли с ума.
Но не только лицо может демонстрировать эмоции. Также существует и определённый набор жестов. Вы сможете выразить эмоцию руками, но Вы не всегда сможете сделать то же самое с помощью мимики.
Но если остановиться именно на эмоциях, мне пока что не удалось найти эмоцию, которая не была бы универсальной. Тем не менее, существует два момента, связанных с культурными особенностями. Первый определяется тем, как мы управляем нашими эмоциями. Я называю это "Правила демонстрации". Я провёл исследование в Японии, чтобы показать, что в личной жизни мы показываем определённые эмоции одинаково, но в Японии в присутствии авторитетного человека люди используют множество масок. Студенты из Беркли, которых я выбрал в качестве контрольной группы, не продемонстрировали никаких различий.
Второй момент связан с "вариациями", о которых ты спросил. Но что следует за эмоцией? Тут Вам необходимо различать "основу" и "вариацию". "Основы" универсальны. Скажем, если бы это кресло, в котором я сижу, неожиданно сломалось, то ты бы заметил эмоцию страха у меня на лице. И ты бы увидел точно такое же проявление страха у любого человека, который бы неожиданно потерял гравитацию. И точно такое же у человека, на которого надвигается угроза, чтобы причинить вред. Ты не сможешь избежать движения назад, от данной угрозы. И ты заметишь, как губы вытянутся в горизонтальную линию. Это и есть "основа".
Но "вариации" в большинстве случаев имеют свои культурные особенности. Например, моя жена боится мышей, а я нет. Я боюсь высоты, а она не боится. Так что, тут мы наблюдаем не только культурную особенность, но и различия в рамках одной культуры, но при этом все эти "вариации" и различия держатся на одной биологической "основе". И эта "основа" - страх. При желании мы вполне можем преуменьшить проявление "основ" и "вариаций". Например, когда я читаю статью в газете, которая вызывает у меня чувство недовольства, историю о... что же может разозлить меня? Была такая статья о руководителе школы в Сан-Франциско, который воровал бюджетные средства. Вот это меня разозлило. Итак, я не знаю этого человека, я ни разу его не видел, я лишь прочитал о нём статью. Происходит некий символический процесс: я обращаюсь к основам морали. С другой стороны, существуют культуры, где никто не разозлиться на вас за такое поведение. Даже наоборот, вас посчитают дураком, если вы не станете воровать деньги. Если вы работаете в правительстве, то для вас это является нормой поведения. Но не для других. То есть в данном случае я могу уйти от "основы" (злоба) и преобразовать её в эмоциональную "вариацию" (дистанционная злоба, связанная с моралью). Наиболее сильные "вариации", которые, зачастую, неизбежны, закладываются в нас ещё в детстве.
Я написал об этом в своей книге: данные "вариации" проявляются повторно (хотя стоит отметить, что это не абсолютное утверждение, но всё же наводит на размышления), если когда-либо ранее в жизни они сопровождались эмоциональным выплеском. Если такое произошло однажды, вы не сможете просто стереть данную "вариацию", она останется с вами. Также в моей книге две главы посвящены самоконтролю в особо эмоциональных ситуациях. Если уровень эмоций переходит определённый рубеж, то самоконтроль уже невозможен. Мы можем ослабить "вариацию", но мы не можем исключить её полностью, и она будет проявляться снова и снова в определённых ситуациях - вы не выспались, у вас стресс и так далее.
Попрошу Вас немного вернуться назад и рассказать об интересной части Ваших исследований, том моменте, когда Вы восприняли себя как открывателя. Я говорю про фиксирование карты лица. Расскажите немного об этом и о своей программе FACS, Facial Action Coding System (дословно - Система Кодирования Мимических Выражений).
Всё началось с того, что Томкинс рассказал мне о том, как он различает эмоции, и я подумал, что мне стоило бы создать некую программу. Если бы я только мог тогда предположить, что это займёт у меня 8 лет (и ведь, действительно, я потратил 8 лет, занимаясь исключительно данной программой, да ещё и с командой помощников - Уолли Фризеном и группой студентов)... 8 лет... Это очень длительный период, если концентрируешься только на одной задаче. Если бы затея провалилась, если бы программа была ненадёжной, это бы означало завершение всех моих исследований. Все тогда говорили мне, что надо быть крепким орешком, чтобы решиться на такое.
Проблема заключается в том, что если вы хотите зафиксировать, какие мимические выражения соответствуют определённой эмоции, вы не можете дать описание в терминах данной эмоции. Это описание должно быть вне эмоции, но при этом подробнейшим образом её характеризовать. Вы должны описывать все проявления как можно точнее, и тогда Вы сможете найти идентичность, например: вы можете описать различные проявления недовольства в одних и тех же терминах? Единственный ответ на данный вопрос кроется в том, что Вам необходимо зафиксировать абсолютно все, даже мельчайшие, мимические выражения и микровыражения. И тогда вы поймёте, что эти проявления фактически являются одним и тем же. Собственно говоря, именно этим я и занимался 8 лет.
Код данного выражения - U59365-8. Фото из архива Пола Экмана
И Вы изучали анатомию мышц лица?
Более того, я изучал, как эти мышцы сокращаются при проявлении определённых эмоций.
Понятно.
Итак, при проявлении определённой эмоции, мы задействуем мышцы лица. Но, что для патологоанатома будет одной мышцей, для меня, как исследователя, будет двумя мышцами с функциональной и неврологической точек зрения. Всё это я узнал от французского невролога Душена де Болона, который опубликовался ещё в 1862 году. Кстати, Дарвин тоже цитировал его в своих работах. Книга Душена была запрещена к печати более чем 100 лет, но у меня есть копия, одна из 8 раритетных копий, и она хранится теперь в коллекции редких книг в медицинской школе. Один из моих помощников, Харри Остер, великолепно владел французским, поэтому я смог использовать наработки Душена в своей деятельности. Он начал с комбинации 2 мышц, а я в итоге довёл это число до 6 мышц в рамках одного набора. В итоге, мне удалось получить около 10000 различных таких наборов.
Система, которая была впервые показана в 1978 году, а затем переиздана в 2002, называется Facial Action Coding System. В мире около 500 человек смогли изучить эту систему досконально. Система направлена на самообучение владельца, то есть все особенности вы узнаете не от меня, а от данной программы. Её можно использовать, наблюдая за взрослыми и детьми, чтобы оценить успех рекламной кампании или влияние наркотиков на эмоциональное состояние. В общем, в любой ситуации, когда вы хотите измерить, что же вам говорит лицо наблюдаемого.
Система очень медленная и очень скучная. В настоящее время две команды компьютерных гениев, одна в Университете Питтсбурга (возглавляет команду Джефф Кон), а другая в Сан-Диего (под руководством Терри Синовски и Марни Бартлетт), пытаются автоматизировать мою программу. Возможно, лет через пять это будет полностью автоматизированная система, и как сейчас я смотрю на выражение вашего лица во время разговора, точно также камера будет смотреть на лицо человека и анализировать мельчайшие изменения, шаг за шагом.
Часть третья - Содержание исследований
Вы можете читать моё лицо на предмет содержания эмоций, пока я беру у Вас интервью?
Да, я могу определять твои эмоции. Но специфика данного процесса заключается в том, что эмоция не рассказывает вам о своей первопричине. Если я смогу определить злобу на твоём лице, я не смогу понять, злишься ли ты на меня, потому что я много разговариваю, или же ты злишься сам на себя, потому что не доработал на шоу, или вспомнил вчерашнюю ссору с женой. Всё, что я знаю - это то, что эмоция проявилась. А затем я сам должен узнать, почему она проявилась. И тут я уже должен задавать дополнительные вопросы.
Но, чтобы получить необходимую информацию, я должен действовать очень тонко и аккуратно. Так что, если я увидел злобу на твоём лице, вместо того, чтобы спросить у тебя "Почему ты злишься?" (что приведёт к негативному ответу; когда вы, допустим, спорите со своей женой, если вы спросите "Почему ты злишься?", это приведёт к реальному проявлению злобы, и вы получите ещё больше негативных эмоций в свой адрес), мне стоит спросить "Есть ли что-нибудь ещё, о чём мне следует знать?" или "Тебя что-то беспокоит?". Потому что только твой собеседник решает, поделиться ему с тобой информацией или нет. Это не моя прерогатива, но вот если бы я мог это как-то доказать...
Именно таким образом протекает процесс работы медсестёр с пациентами. Для многих людей, занятых в медицинской сфере, крайне необходимо знать состояние пациента, потому что любое проявление эмоций, связанных с заболеванием - стыд, вина, раздражение, страх - приводит к потере времени, и врач не знает, стоит ли начинать лечение или же искать альтернативные варианты. Так что, очень важно знать, как читать эмоции. Ситуация с медициной, как мне кажется, является одним из тех случаев, когда вы имеете полное право на вторжение в личную жизнь. Если доктор или медсестра полностью осмотрят вас, они смогут с уверенностью сказать "Я чувствую, что Вы сейчас чего-то сильно боитесь, и для меня было бы важно узнать, чего именно". Вы можете определить первопричину, и вы должны это сделать. Вам только следует научиться, каким образом придти к этому. Однажды оказавшись в ситуации "доктор-пациент" или "медсестра-пациент" вы получаете полное право на вторжение в личную жизнь. Но, скажем, в семье у вас такого права нет. А при судебном допросе вообще не стоит сильно распространяться касательно личной жизни.
Но всё равно эмоция никогда сама не расскажет вам о своей первопричине. В противном случае, вы можете совершить "ошибку Отелло". Отелло убил Дездемону, потому что подумал, что проявление страха непременно означает измену. Но страх - это страх. И вы сами должны определить, что это за страх. Понимаю, что это разочарует вас, но ошибка людей заключается в том, что они обычно думают в следующей манере: "Я вижу, ты боишься. Значит, ты это сделал". Нет, это вовсе не так. Это лишь означает, что этот человек боится.
Вопрос, который пришёл мне в голову связан с тем, что Вы сказали (я попробую свести всё в единую мысль), что лицо является важным элементом эмоциональной системы. Выражение лица ассоциируется с эмоциями, и мы можем многое узнать о нас самих и об окружающих через понимание данных выражений.
Когда я готовился к этому интервью, мне вспомнилась одна из моих самых любимых цитат из библии: "Когда я был ребёнком, я разговаривал как ребёнок, я воспринимал всё как ребёнок, но когда я вырос, я выбросил всё это ребячество из головы. Сейчас мы видим всё словно через солнцезащитные очки, но тогда это было лицом к лицу". Я воспринимаю данную фразу в том значении, что понимание может быть достигнуто только при взаимодействии лицом к лицу.
Возвращаясь к Фрэйду, возникает ощущение, что когда Вы буквально открыли лицо, Вы показали нам мир, который мы почему-то избегали. Но почему мы это делали? Это связано с развитием цивилизации? Или же мы всё это время отрабатывали навыки скрывать истинные чувства от людей, тренировались врать, и мы не хотели открыть глаза на те вещи, которыми Вы сейчас привлекли наше внимание?
Думаю, мне проще ответить на всё "Да". Конечно, в детстве это не так заметно, хотя лет с семи-восьми, вы начинаете обращать внимание на попытки окружающих скрыть от вас правду. Это немного другая сфера (хотя и смежная в прикладном смысле), где рассматривается поведение человека в целом: лицо, тело, голос, содержание речи - а не только лицо, когда люди стараются умышленно ввести друг друга в заблуждение. Данная сфера тесно связана с таким социальным понятием как "вежливость". Например, вы говорите хозяину вечера, что всё прошло великолепно, несмотря на то, что публика была тусклой и скучной, а еда - отвратительной. Вы делаете это исключительно из вежливости. Вы говорите своей тёте "Спасибо, за этот чудесный галстук", хотя уже готовы выбросить его. Это и есть понятие "вежливость". Я не рассматриваю данные случаи как ложь. Вежливость является формой обмана, но не лжи, потому что ставки в этом случае не так велики, и последствия не так плачевны. Меня очень заинтересовали случаи лжи, где всё ставится на кон. Я начал с исследований поведения пациентов с суицидальными наклонностями, которые хотели непременно выйти из лечебницы и вернуться к нормальной жизни. Сейчас я работаю с проблемами криминального мира, терроризма и политики, то есть, опять же, и здесь ставки велики как нигде.
Проще говоря, если отбросить все эти сложные случаи, большинство из нас, кто имеет высшее образование (тем более ещё и учёную степень), уделяет много внимания словам. Шифрование слов и их дешифровка являются очень трудоёмкими процессами. Это совсем не просто, и это занимает значительную область нашего внимания, поэтому мы склонны пропускать ту информацию, которая написана на лицах окружающих. В своих исследованиях я сумел найти доказательства данной закономерности. Это вполне естественно для культурных слоёв населения, хотя и не так развито, как могло бы.
Второй момент заключается в том, что большинство из нас знают "правила демонстрации", поэтому мы часто непреднамеренно корректируем свои выражения. Я вспоминаю роман, который мне довелось прочитать в юности, по-моему, он назывался "Житель Вирджинии". "Убери эту ухмылку со своего лица, иначе я пристрелю тебя" - мне очень запомнился этот момент. И ещё: "Не смотри так на своего отца". Вас учат не смотреть со злобой на своих родителей, поэтому вы просто этого не умеете. В конце концов, если вы захотите показать родителям, что рассержены, у вас это не получится (учитывайте специфику американской культуры - то, что типично для них, не всегда типично для нас, поэтому Вы вполне можете заявить, что у вас случались открытые приступы гнева на родителей; всё это связано с теми самыми "правилами демонстрации" - прим. переводчика).
Таким образом, мы развиваем наши навыки управления выражениями, что в результате проявляется в различных вариациях сокрытия правды. Итак, мы дошли до самого главного: наши исследования показали, что данные попытки скрыть правду можно заметить, но подавляющему большинству людей придётся для этого обучаться. Мы разработали программу, которая, к моему большому удивлению, может менее чем за час обучить человека определять случаи проявления лжи. Но без такого обучения большинство людей... да почти все, включая офицеров полиции и агентов ФБР, будут пропускать их мимо внимания.
Вы сейчас говорите о "микровыражениях"?
Да, именно о них. Когда мы пытаемся скрыть сильную эмоцию, происходит следующее: в одном случае, мы сокращаем время проявления эмоции, и она превращается в микровыражение продолжительностью приблизительно четверть секунды. Большинство людей такую эмоцию не заметит. С другой стороны, мы можем преуменьшить саму эмоцию, и в таком случае она станет слабовыраженной эмоцией. Всему этому также можно научиться из программы.
Гораздо тяжелее идентифицировать сложные (составные) эмоции. Если я изображу удовольствие, его можно будет заметить, но эмоция будет составной, и вы не сможете определить, реальна она или наиграна. Большинство людей не смогут этого сделать. Я могу рассказать вам как, но это может разрушить вашу жизнь, потому что в таком случае вы будет узнавать, когда люди действительно счастливы, а когда нет. Сейчас вам стоит притормозить, словно перед всплывающим окном в Интернете "Вы действительно хотите продолжить?". Возможно, аудитория не захочет слушать далее, потому что это раскроет всю правду. Что в данном случае лучше: знание или незнание?
Профессор Ирвин Гоффман, известный социолог, умер совсем молодым. Он считал, что важнее не то, что люди чувствую на самом деле, а то, что они хотят вам показать. Так оно и происходит во многих ситуациях, но не во всех. Бывают моменты, когда вам крайне необходимо знать, что люди действительно чувствуют, а также было ли сказанное правдой или ложью. Так что, я могу сказать вам, на что стоит обращать внимание в первую очередь. Конечно же, это не разрушит вашу личную жизнь, по той простой причине, что вам потребуется немного попрактиковаться.
Одним из ключевых моментов в обучении данному мастерству является то, что вам необходимо чётко различать понятия "знания" и "навыки". Если вы прочитаете книгу о том, как играть в теннис, у вас будет определённый багаж знаний, и вы сможете следить за игрой. Но, конечно же, вы не сможете благодаря этому правильно бить по мячу. Вам придётся развивать свои навыки и нарабатывать мастерство. Но при этом и мастерство само по себе ничего не стоит, если у вас нет сопутствующих знаний. Так что, вам необходимы оба этих компонента. Я могу дать знания, но затем вам понадобится тренировка.
Хорошо, дайте мне эти знания.
В данном процессе главным образом задействованы 2 пары мышц. Первая - это пара больших скуловых мышц (zygomaticus major), которые приподнимают уголки рта. В нашей системе этот элемент носит название "Активатор 12". Вторую пару мышц, участвующих в процессе, очень тяжело задействовать умышленно. Душен де Болон условно охарактеризовал её так: "отсутствие проявления раскрывает лживого друга". Кстати, его книга была переведена на английский язык. Мне нравится говорить своим французским коллегам: "Ребята, можете почитать книжку на английском. На французском языке она, к сожалению, недоступна".
Большие скуловые мышцы (zygomaticus major): слева - анатомическое расположение, справа - действие мышц
Так вот, вторая пара мышц называется круговые мышцы глаз (orbicularis oculi pars lateralis). Я называю их просто "Номер 6", потому что тяжело оперировать латинскими названиями. И если данные мышцы были задействованы, то при их расслаблении вы заметите, как приподнимутся щёки и опустится кожа над верхними веками. Если вы сосредоточите своё внимание только на скуловых мышцах и щёках, то для полной картины этого будет недостаточно. Вам необходимо наблюдать за областью вокруг глаз, а именно за кожей над верхними веками, потому что изменения там происходят еле заметные.
Круговые мышцы глаз (orbicularis oculi pars lateralis): слева - анатомическое расположение, справа - действие мышц
С точки зрения Дарвина, если бы для особей нашего вида было крайне необходимо знать, когда люди на самом деле испытывают наслаждение, то это выражение проявлялось бы более отчётливо. Но происходит всё иначе, потому что для выживания данное выражение ценности не имеет. Поэтому его и тяжело идентифицировать. Мы вполне можем научить людей, как это делать, но вот сам процесс определения достаточно сложен. В большинстве случаев люди не смогут заметить данное выражение, даже после обучения, а большинство людей и не захочет. Они будут знать наверняка лишь то, что кто-то хорошо себя чувствует, не зависимо от того, является это правдой или ложью.
октор Экман показывает принцип действия мышц:
А – действие больших скуловых мышц
B – расположение круговых мышц глаз
С – действие круговых мышц глаз
D – обратите внимание на эту зону над верхними веками
Первое, что приходит в голову после услышанного, это то, что люди, живущие в современном обществе, получают ограниченный объём информации извне.
Вот для этого и существуют тренировки. Процесс роста и развития человека включает в себя своеобразные тренировки того, что не следует делать: сначала ваши родители не хотят, чтобы вы увидели определённые вещи; затем учителя часто бывают жёсткими и непоколебимыми; в высшей школе делают акцент на ценности всего остального. Поэтому мы достаточно разборчивы, и мы можем позволить себе расширить свои познания, обратив внимание на лицо и голос.
Это двойная система. Голос не менее важен, чем лицо. Но пока что я не занимался углублёнными исследованиями голоса. Наши знания касательно голоса сейчас находятся на том же уровне, на каком находились знания о лице 30 лет назад. Возможно, чуть лучше, но не намного. Пока что не существует тренировочных программ для голоса, сравнимых с программами для лица. Но при этом голос всегда привлекает ваше внимание, если вы находитесь вне комнаты. Только подумайте о бедных попечителях. Подумайте о матери. Она должна постоянно присматривать за своим чадо, но не делает этого, потому что, если ребёнок окажется в беде, он начнёт плакать, и она это услышит. Однако вы можете перестать разговаривать, и тогда никто ничего не будет знать. Своеобразного "прерывателя" для лица не существует. Лицо всегда на своём месте, оно всегда на виду. И оно безмолвно.
Продолжение следует... Всего 5 частей.
Видео запись этого интервью (на английском, 56 мин)
1. Филип Милтон Рот (родился 19 марта 1933 года) - американский писатель, автор более 25 романов.
2. Сьюзан Сонтаг - американская писательница, литературный, художественный, театральный и кинокритик, лауреат национальных и международных премий.
3. Майк Николс - американский режиссер театра и кино, писатель и продюсер. Один из немногих обладателей всех главных наград американской индустрии развлечений: "Оскар", "Грэмми", "Эмми" и "Тони".
4. Элайн Мэй – американская актриса, сценаристка и режиссёр, дважды номинированная на премию "Оскар".
5. MBA (Master of Business Administration) - квалификационная степень в менеджменте. Квалификация MBA подразумевает способность выполнять работу руководителя среднего и высшего звена. Период обучения в зависимости от начальной подготовки и конкретной программы занимает от двух до пяти лет.
6. ATF (The Bureau of Alcohol, Tobacco, Firearms and Explosives) – Бюро по контролю за табачной и алкогольной продукцией, оружия и взрывчатых веществ.
Источник: alexsoft
|
