Режиссер безнадежно потерялся. Ослеп, лишился возлюбленной и отрекся от своего бывшего имени. Теперь он не Матео Бланко, а Гарри Кейн – такой псевдоним он избрал себе четырнадцать лет назад. Тогда произошла трагедия: Матео (Луис Хомар) снимал фильм «Девушки и чемоданы» и крутил роман с исполнительницей главной роли Еленой (Пенелопа Крус). Любовник девушки, а по совместительству олигарх и продюсер фильма, ревновал и строил козни. Пришлось режиссеру все бросить и сбежать с возлюбленной на пустынный остров. Потом была авария. С тех пор - никаких фильмов и никакого Матео Бланко. Гарри пишет заказные сценарии, живет на попечении у своего агента Джудит (Бланка Портильо), спит со случайными блондинками, предложившими перевести слепца через улицу, а в запертом ящике стола хранит фотографию Елены. Неожиданно появляется повод отпереть ящик и извлечь на свет божий трагические подробности старой истории.
Насколько неожиданно – большой вопрос. Ведь у Альмодовара прошлое обладает таким же правом голоса, как настоящее. Плохо погребенные тайны, связанные с убийством, предательством или сменой пола, неизбежно всплывают в его фильмах, что давно отсылает вовсе не к латиноамериканским сериалам, а к другим фильмам Альмодовара. Таков уникальный почерк испанского режиссера, его взгляд на отношения, психологию, судьбу. В «Разомкнутых объятиях» режиссер не только использует свой излюбленный метод, но и делает его главным предметом для анализа. Прежде его героями становились геи и трансвеститы, женщины на грани нервного срыва и чуть-чуть сумасшедшие жители его родной Ла-Манчи. Очевидно, все это имело непосредственное отношение к его собственной личности. Но еще ни разу взгляд Альмодовара не был так пристально прикован к самому себе – режиссеру, который должен закончить свой фильм, пусть даже вслепую.
В «Разомкнутых объятиях» немало сочных цветов – создателю вроде бы грех жаловаться на слепоту. В отличие от прошлого «Возвращения», взрывавшегося от обилия красного, в цветовой гамме на этот раз нет единства. Крикливым и яростным тонам, окружающим героиню Пенелопы Крус в обители ее любовника, противостоят суровые серо-голубые виды вулканического острова, где Елена уединяется с Матео. Ключевые эпизоды режиссер оттеняет затемнениями. Эти черные дыры в ткани фильма – лишь самые заметные из разрывов, которые составляют узор «Разомкнутых объятий».
Альмодовар сознательно дробит пространство фильма, заставляя осколки многократно отражаться друг в друге. Главный герой снимает фильм внутри фильма, комедию «Девушки и чемоданы». Любовник Елены делает своеобразный «фильм о фильме»: на съемочной площадке он шпионит за актрисой, запечатлевая ее на скрытую камеру (вдобавок ему приходится нанимать специальную чтицу по губам, которая бестактно озвучивает все сказанные за спиной олигарха гадости). По телевизору крутят «Путешествие в Италию» Росселлини: по одну сторону телеэкрана обнимаются влюбленные, погребенные под пеплом Помпеи, по другую – Матео и Елена. Все плоскости фильма зеркальны. И этот двойственный, расколотый мир – отражение сознания режиссера, который заблудился во всем многообразии страстей, страшных тайн и мелодраматических хитросплетений, среди которых прежде так ловко лавировал.
При этом «Разомкнутые объятия» ничуть не страдают беспомощностью. Разговор о слепоте режиссер ведет красноречиво и внятно, а его собеседниками становятся такие мастера как Триер, Ханеке и Цай Мин-Лянь – вместе с ними Альмодовар представлял свой новый фильм в Каннах.
Вот уже тридцать лет, как испанец по-своему «в струе». Он запечатлел безбашенность 80-х, депрессию 90-х и трагифарс последнего десятилетия. В «Разомкнутых объятиях» режиссер с удовольствием переснимает «Женщин на грани нервного срыва», и его взгляд по-прежнему свеж. И все-таки мир стремительно продолжает уходить из-под ног, а попадать в ритм становится все сложнее. Если и стоит немного помедлить, то лишь затем, чтобы обратиться к самому себе и точно зафиксировать момент прерванных объятий со своей эпохой. Потому что именно в этот момент любовь и жажда ее запечатлеть достигают пика.
Источник: video.ru
|
