Дмитрий Киселев в режиссуре дебютант, но в кинематографе уже не первый год: он работал над созданием предыдущих проектов Тимура Бекмамбетова, вроде тех же «Дозоров» или «Особо опасен». Сейчас на плечах Дмитрия и его коллеги Александра Войтинского лежит весьма нелегкая задача: создать в актуальном отечественном кинематографе первого супергероя. Что у них получилось — увидим уже совсем скоро. А пока посетителям КиноПоиска предоставляется шанс прочитать интервью, взятое у одного из режиссеров «Черной молнии» весной, когда работа в павильонах «Мосфильма» еще шла полным ходом, а проект еще только обретал первые очертания.
На каком этапе сейчас работы по вашей части?
Сложно разделить, где моя часть, где Сашина. Мы начали съемки еще в январе, но основная часть работ стартовала с февраля. В начале съемочного периода мы как-то разделили основные полномочия. Я больше занимался натурными съемками, трюковыми сценами и спецэффектами, а Александр больше интерьерами, павильонами и актерами. Сейчас мы вошли в такую стадию, когда у нас все сошлось вместе, то есть идут павильонные съемки трюков. Так и будем доделывать до конца. Вместе.
Шла ли одновременно какая-нибудь обработка эффектов, компьютерной графики?
Да, конечно, так как я занимаюсь в основном съемкой сцен под спецэффекты, то сейчас параллельно со съемками еще и там супервизирую. У нас на проекте есть супервайзер — Дмитрий Токояков, а я осуществляю режиссерский супервайзинг сцен с компьютерной графикой. Мы какие-то снятые материалы отдаем на так называемые пост-визы: кадр обрабатывается, в него врисовывается некий автомобиль... Это некий черновик, он нужен для того, чтобы понять насколько верна траектория движения по которой он летит, и вообще подходит ли этот кадр, какая может быть связь между ним и соседними. Довольно сложный и трудоемкий процесс, поэтому мы его так рано начали — собственно, как начались съемки, так сразу и запустилась работа над спецэффектами.
А еще будут какие-то съемки на натуре?
Будут кое-какие, так скажем, досъемки, но ничего такого глобального в этом плане не предвидится уже.
А сегодня что вы конкретно ставите?
Сегодня у нас еще готовится большой спецэффект. Снимается крыша одного из небоскребов «Москва-Сити». К этой крыше будет подлетать машина — это один спецэффект. Валерий Сергеевич Золотухин у нас играет профессора Перепелкина, по сюжету он должен забраться в эту машину, которая прилетела его спасать. Но у него ничего не получается, и он лишь успевает передать герою важную информацию. В этот момент в машину попадает вражеская ракета, взрывом ее уносит и соответственно ученый падает и катится по крыше. Вот это то, что мы сегодня еще будем делать. Такой сложный трюковой эпизод, все на каком-то безумном количестве тросов, при этом снимаем в условиях павильона и плохой видимости.
Фильм будет выходить, так сказать, под лейблом Бекмамбетова, он продюсер и создатель, потому картина сейчас вызывает массу критических отзывов, несмотря на то, что о ней вообще никто представление не имеет. Вы готовы к этому, как один из постановщиков?
Ну, там же написано «от создателей «Дозоров», второй «Иронии судьбы» и «Особо опасен», а это же не только Бекмамбетов. Я тоже принимал не последнее участие в создании этих фильмов, занимался для них разработкой спецэффектов, трюков, компьютерной графики. В общем-то, я точно знаю, что такой скептический настрой, он в основном идет от тех людей, которые особо и не смотрят кино, то есть такая аудитория говорливая, которая любит позлопыхать лишний раз. Зритель — он другой. На самом деле он хочет и любит трюки, те же самые спецэффекты, он приходит в кино за развлечением. Вот на этом проекте я именно отвечаю за то, чтобы дать максимальное количество удовольствия развлекательного характера для зрителя, а Александр... Его миссия заключается в том, что он хочет привнести некоторую долю морали в проект. Чтобы это был не просто безголовый боевик, хочется, чтобы люди вышли из кино с какими-то выводами, задумались о каких-то вещах.
Вы со своей стороны приготовили для зрителей какой-нибудь сюрприз? Кроме той общей идеи, что Волга впервые полетела, есть еще какая-нибудь центральная сцена?
У нас весь фильм одна большая неожиданность для зрителя. Дело в том, что мы к этому не относимся, как к чему-то такому простому, то есть полет этой вот Волги — не проходной момент, и мы зрителя проведем через все этапы, чтобы он встал на место нашего героя. Чтобы он почувствовал эту неожиданность, чудо полета, этот драйв, опасность. Ведь ясно, что на машине летать сложно без всякой на то подготовки, без летной практики, очень опасно, и данному аспекту уделяется большое внимание. Здесь, наверное, внимание к мелочам, ключевой момент во всей истории. Плюс у нас будут сцены с огромными масштабами, так что я могу сказать, например, у нас будет самая большая буровая установка в истории кино, которая будет высотой с небоскреб «Москва-сити», по сюжету в одном из небоскребов у нас есть эта установка, и она должна будет разрушиться.
Как человек, имеющий прямое отношение к некоторым российским блокбастерам, как вы смотрите на будущее крупных жанровых проектов?
Четкое разделение на мейнстрим и авторское кино, на мой взгляд, полная ерунда. Кино должно быть рассчитано на массы. Если его не смотрят, то какой от него толк, зачем оно нужно? Например, художник написал гениальную картину, а ее повесил к себе какой-нибудь олигарх, ее никто и не видит. В таком случае, она не принадлежит народу, нет обращения к людям, творение не работает. Поэтому я как раз считаю, чем больше аудитория у фильма, тем лучше. Кино — это обращение к людям. Это не в чистом виде американские горки, сел-прокатился-встал-вышел-забыл. Здесь, все-таки, важно, чтобы обращение было с каким-то смыслом, чтобы мы что-то хотели сказать, чтобы люди что-то услышали, поняли... Может быть, кто-то после просмотра стал чуть-чуть лучше, кто-то о чем-то подумал. Не все, конечно. Очень много будет скептиков, тех, кто будет смотреть на это сквозь такие вот очки, далеко не розовые. Но не в этом дело. Главное, что, чем больше будет аудитория, тем больше людей услышат наш посыл к ним. И, наверное, станут чуть лучше, добрее. Может быть, в этом и весь смысл.
Сама Черная Волга это образ такой, можно сказать, архетипный, то есть многие годы с момента своего создания она была «номенклатурной машиной», с положительным героем совсем не связанная, может ли фильм изменить устоявшийся стереотип?
В этом есть доля правды. В нашей мифологии эту машину в 1968 году готовили, как машину для спецслужб, и она соответствовала духу того времени, имела черный цвет и мрачный вид, но герой получает ее в таком замызганном состоянии, что она в принципе не выглядит, как какая-то страшная номенклатурная машина и не ассоциируется со спецслужбами. Но с другой стороны, когда он в середине фильма понимает все ее свойства, и начинает ими пользоваться, то он ее перекрашивает, полирует. Она становится такой выразительной и красивой, но в тоже время снова приобретает такую гордость. У нас больше расчет на то, что зритель почувствует это преображение из мусора, металлолома в гордость нашего автопрома, ведь Волга еще ассоциируется с событием в индустрии: уникальный дизайн, прекрасная красивая машина — вот это зритель должен почувствовать!
Это первый фильм о супергерое в отечественном кино. Как Вы думаете, начнется ли в скором будущем настоящая эра таких персонажей?
Такие фильмы делать тяжело. Придумывать эти миры, мифологию, героев, чтобы это было не смешно, чтобы это было достоверно, поэтому было бы очень хорошо, если кто-нибудь еще подумал такое сделать. Но я не думаю, что таких найдется много. А мы будем продолжать.
Между прочим, предварительные показы «Черной молнии» уже начались. Список кинотеатров, в которых фильм можно посмотреть за несколько дней до официальной премьеры, доступен на официальном сайте картины.
Источник: Кинопоиск
|
