В новом году Григорий Добрыгин должен проснуться знаменитым уже 1 января: накануне в прокат выходит фильм «Черная Молния», где он сыграл Диму Майкова, первого русского супергероя. Ирония судьбы в том, что его утвердили на роль как раз после Нового года: после долгих-долгих поисков провели пробы, где заставили сыграть самую сложную финальную сцену, а через несколько дней позвонили и сообщили, что роль – его. Гриша в это время стоял в магазине, и как правильный студент покупал себе кефир и батон. Как он сам говорит, после звонка «начались прыжки возле кассы с криками «ура», объятия с женщинами-продавцами…»
Перед командой фильма и самим Добрыгиным стояла сложнейшая задача: создать новый образ для нашего кино – обаятельного парня из соседнего двора, но в котором есть благородство и готовность помогать людям, пусть даже в ущерб себе. Режиссер Александр Войтинский говорит, что Гриша – необыкновенный человек, потому-то он его и выбрал на главную роль. А продюсер картины Тимур Бекмамбетов уверяет, что «в Добрыгине удивительным образом сочетаются простота и достоверность, обыденность и какая-то тайна, открытость и способность совершать чудеса».
Сам Гриша очень трезво относится ко всему, что вокруг него сейчас происходит, и старается держаться просто и открыто. На однотипные вопросы журналистов отвечать уже научился, хотя до сих пор старается каждому сказать что-то разное. В общении он ужасно располагает к себе: на интервью произвел на меня впечатление человека интересного и с головой на плечах, умеющего работать и держать дистанцию между собой и персонажем. Как-то сразу захотелось перейти на «ты» - с чем Гриша легко согласился.
- Меня зовут Ольга Белик, портал StarsLife…
- Звездная жизнь, да? Я просто очень тугой в английском, поэтому перевожу для себя все. Изучаю сейчас язык.
- А зачем?
- Тимур сказал.
- Тааак – есть какой-то проект?
- Нет, есть просто пожелание продюсера и режиссеров, чтобы я знал английский язык. Потому что это может пригодиться либо в проектах Тимура, либо в других – Universal все-таки компания большая, возможностей может быть много. И если ты не будешь знать английского языка, то можешь так себя подставить! Да и вообще мне и лично для себя это надо. Я был в Париже и понял, что моего французского не хватает – я когда-то его учил, но все забыл. А английского не хватает и подавно. Хотя все меня понимают, но я себя чувствую неполноценным каким-то человеком.
- Здорово, потому что не все наши артисты считают, что надо знать английский. Но давай про фильм: там существо, которое обладает суперспособностями – не человек, а машина. У самого героя нет никаких суперспособностей. Что его делает героем?
- Непосредственность. Никогда не думала, что это супергеройское качество?
- Как-то нет.
- А воля? Тут еще важна степень этих качеств. Непосредственность в степени, открытость ко всему, к поступающим волнам, негативным, позитивным – Дима ко всему открыт. Героем его делают воля и желание. Он всегда так серьезен потому, что постоянно находится на перепутье и должен совершать выбор. Человек не может быть дурачком в одном месте, а в другом – героем. У нас это не два разных человека: днем он один, а ночью в латексе прыгает. У нас - один герой, который двигается вместе с сюжетом, со своей машиной, и растет – превращается в сильного человека. Весь фильм – это путь героя. Он еще не до конца окреп, мне кажется. Если бы сюжет шел дальше – то где-нибудь Дима сорвался бы, думаю, потому что его путь - такая тернистая тропа. Как и тернистая тропа у молодых актеров, которые сейчас находятся на вершине. Потому что много всяких разных соблазнов и искушений вокруг. Всякого треша, тусовок - этого всего хочется избегать.
- Ты с этим сталкивался уже?
- Да, сталкивался – давно, еще до первого опыта в кино. На примерах знакомых, которые, я видел, начинали за здравие, а заканчивали… Наркотики и просто праздность, на самом деле. Если быть всегда и везде, то устанешь, измотаешься, у тебя не будет сил, не будет глаз, лица, ушей – ты не будешь ничего слышать, чуткости не будет. Актер ведь это чуткость, усидчивость, тут все самые тонкие рецепторы работают. Не вижу – а замечаю, не слышу – а прислушиваюсь. Актер – это гамма высокоразвитых чувств. А чувства притупляются на тусовках, на постоянном износе, когда сна нет, когда наркотики-сигареты-трава. И потом уже такой актер становится, как и все: просто смотрю, слушаю, воспроизвожу.
- Сейчас все говорят: ты - первый российский супергерой в кино…
- Я – нет, это Дима Майков такой.
- Ты готов к тому, что на тебя обрушится всеобщее внимание? К синдрому Васи Степанова того же – когда тебя будут рвать на части и ассоциировать со своим героем?
- Мне кажется, что я, во-первых, не так прекрасен, как Вася Степанов. Я не выделяюсь из толпы, мой рост не под два метра, я всего 186 см. Я не белокурый парень с лицом ангела. И я очень сильно отличаюсь от героя. Мне кажется, что если Вася был все-таки собой – что и хорошо в «Обитаемом острове», на мой взгляд – то мне все-таки удалось создать дистанцию между мной и героем. Вот ты сейчас со мной общаешься – у тебя же не так много возникает похожестей с героем?
- Да ты вообще другой.
- Понимаешь? Я рад тому, что получилось и как получилось – хуже или лучше, но мне удалось придумать другого человека. Взять что-то из себя старого, оттуда, отсюда, и потом ходить по городу, видеть билборды и понимать, что это – не ты. Ты такой – а он такой. И тебя никто не узнает, если ты не даешь кучу интервью с бородой. Ну, понимаешь, если бы я сейчас был коротко стриженый и бритый, а потом через два месяца бы оброс – никто бы меня не узнал. На днях был смешной случай: мой друг сидел в кафе, показывал девочкам ролик из фильма, я сидел напротив – и они меня не узнали! Друг им говорит: «Это он». А они такие: «Что ты нас разводишь! Он похож, но очень смутно!»
- Самый лучший комплимент, я считаю.
- Да! Не похож, не он – отлично!
- А чего в этом герое больше твоего и не твоего?
- Он, опять же, непосредственнее. У меня как-то больше получается видеть людей. Он проницательнее, а я – хитрее. Мы оба максималисты, это похоже, но максимализм у нас разный. У него максимализм на добро и на жизнь. Это как в советских фильмах – когда печаль, но все равно глаза блестят от радости. Дима даже когда печальный, у него глаза блестят какой-то надеждой. Может, я сейчас персонажа обогащаю какими-то качествами, которых нет, но мое мнение о нем такое. Не знаю, какой он у меня получился: я смотрю картину и не могу трезво оценить. Хочется ли подражать, хороший ли герой, нравится ли он, или он скучный зануда, или ботаник – я не понимаю.
- У тебя пока что не такой большой опыт работы в российском кино…
- В российском – нет. В «Молнии» схема работы совершенно не русская. Попогребский – тоже не русское кино, это вообще альтернатива того, как снимается кино. Это такой опыт над собой, совершенно другой процесс (Гриша говорит о фильме Алексея Попогребского «Последний день», где он сыграл главную роль в паре с Сергеем Пускепалисом).
- В чем разница?
- Во-первых, на «Последнем дне» была съемочная группа 16 человек. Мы снимали по 20 часов в день. Попогребский работает с актерами так… я не знаю, с чем сравнивать. «Черная Молния» – тут все по-другому: это масштаб, мощь, а у Попогребского – разбор роли, много-много дублей, поиск какой-то. У этих двух фильмов разные задачи и жанры, даже разная актерская профессия. Обычно в таких фильмах играют разные актеры. Нечасто встретишь, чтобы кто-то играл и в блокбастере, и в независимом кино. Мне вот посчастливилось так сыграть, и я надеюсь, что у меня впереди будут еще хорошие проекты и там, и там. Знаешь, какое это удовольствие, когда ты можешь и в блокбастере что-то сделать, и в артхаусе? Быть разным? Наверное, в этом и есть радость профессии – чтобы тебе доверяли режиссеры оттуда и оттуда. Посмотрим, как сложится дальше – потому что до выхода картины меня много куда звали. Было приглашения в две артхаусные картины – несмотря на блокбастер и медийное лицо, которое в артхаусе не любят. Звали и в массовое кино.
- Пишут, что у тебя есть главная роль в «Пирамммиде».
- Нет, я отказался, хотя, и правда, везде написано: «Пирамммида», главная роль, Антон. Я рад, что его играет талантливый актер Петя Федоров. Мне предлагали эту роль, я над ней думал и даже давал заранее подтверждение, что хотел бы сыграть. У меня долгое время было сомнение – не знаю, с чем оно было связано, ну, внутреннее такое чувство. Про «Черную Молнию» я знал точно: я буду, да. У Попогребского – тоже: буду, да. Военное кино четырехсерийное – буду, да. А тут – я думал: да, нет, да, нет. Все-таки интересно – это новейшая история России, персонаж развивается – там было много моментов, но у меня ведь учеба - я учусь в ГИТИСе, и мой мастер Олег Львович Кудряшов позволил мне уйти на 4-м курсе на «Молнию», несмотря на большое количество съемок. Так что еще и в «Пирамммиду» я просто не мог пойти.
- Ты ведь на режиссера учишься сейчас?
- Нет, опять неправильно пишут: это актерская группа режиссерского факультета ГИТИСа. Пускай, конечно, пишут, что я учусь на режиссера, мне даже забавно читать такое: мол, режиссер стал сниматься в кино. Я тут пошутил, что сам снял одну сцену в «Черной Молнии» – преследование красного или черного велосипеда, забыл уже, какого.
- А вот этот твой новый имидж – он тоже для какого-то фильма, или это просто так?
- Нет, это я такой постоянно, наверное. Еще у меня бывают волосы до плеч, но я две зимы подряд их что-то сокращаю налысо. Не знаю, на самом деле, какой я… это самые страшные слова, наверное… ну, в общем, я вот такой – небрежно все у меня.
Вечером по дороге к кинотеатру «Октябрь», где проходила премьера «Черной Молнии», я наблюдала эту самую небрежность: будущая звезда Григорий Добрыгин на всех парусах несся к кинотеатру, опаздывая на собственный большой вечер в жизни. Над ним возвышался огромный плакат с Димой Майковым, но никому бы и в голову не пришло опознать в этом бегущем человеке сходство с тем большим плакатным лицом. Очень было забавно.
Источник: Звездная жизнь
|
