 Владимир Вдовиченков снимается в новом многосерийном фильме Константина Худякова "Однажды в Ростове". И вновь играет бандита, предводителя знаменитой шайки ростовских "фантомасов". Но не спешите обвинять актера в однообразии – все далеко не так просто, как кажется на первый взгляд. В перерывах между съемками нам удалось поговорить с Владимиром о его новой роли, о детстве, слезах и драках.
- Владимир, говорят, вы часто отказываетесь от киноролей. Чем эта подкупила?
- Впервые года за четыре я прочитал интересный телевизионный сценарий. Очень драматичная история, основанная на реальных событиях. Одно из них, самое важное – расстрел демонстрации в Новочеркасске: в 1962-м подняли цены и задним числом всем понизили зарплату. Народ взбунтовался, людей расстреляли. Мой персонаж Вячеслав Толстопятов оказался в эпицентре этих событий, после чего тот плюс, который был в нем, с неистовой яростью и гипертрофированностью перевернулся в минус. У человека открылись глаза на систему, на строй, на отношение к людям, на то, что люди сами позволяют с собой делать. Он увидел, что кругом обман, двойные стандарты. И он стал бандитом: вместе с братом и его женой сколотил шайку и начал грабить сберкассы. Для этого Вячеслав изобрел даже особый видогнестрельного оружия. Кстати, есть такое подозрение, что после того как его приговорили к расстрелу, он на самом деле был не убит, а работал в шарашке по усовершенствованию этого оружия, почему Россия сейчас и находитсявпереди планеты всей в разработках такого типа. Этот парень был гений, конструктор, художник.
- Такое ощущение, что вы его романтизируете. А ведь по вине Толстопятовых столько людей погибло...
- Я не пытаюсь даже оценивать это с точки зрения морали. Осуждать Вячеслава за то, что он делал, нельзя, потому что он видел, как государство детей расстреливает. Ему показали, что такое жизнь, показали, что убийство может быть безнаказанным, что то, что считается хорошим и правильным, на самом деле таким не является. Это противопоставление личности и государственной машины показалось мне интересным. Я до сих пор считаю, что задача художника в своих работах противопоставлять себя государству как карательному аппарату, который сам решает, кого наказывать, кого миловать - не по совести, а по своим понятиям.
- После ролей в таких фильмах, как "Тарас Бульба", "Бесы", "Кромов", сложно возвращаться в сериалы? Нет отторжения от многосерийности?
- У каждого актера наступает такой момент, когда играть становится интересно лишь в тех картинах, в которых заложен какой-то важный смысл. И что это будет – многосерийная история, двухчасовая, короткий метр – не имеет значения. Вот Петя Буслов снял "Бумер", а потом короткометражку "Высокое напряжение" - и она не стала от этого менее внятной и мощной. Конечно, многосерийную историю можно размазать, и это будут сопли на заборе… Но бывает такой объемный материал, что его нельзя ужать в одну серию, как здесь. И если говорить о качестве персонажа, мне кажется, Толстопятов – это как Уильям Уоллес из "Храброго сердца" в исполнении Мела Гибсона. Помните, предводитель шотландцев в борьбе за свободу? Вячеслав - немножко профессор Мориарти, немножко Робин Гуд, а немножко Штирлиц: вокруг тоже хорошие люди, но они враги. В общем, эту историю можно так завязать, что это будет очень вкусно и очень осмысленно!
- Продюсер и автор идеи картины Сергей Жигуновзатеял съемки истории, которая произошла в его родном городе. А если бы вы снимали фильм "Однажды в Гусеве", какой бы он был?
- О,я об этом уже думал. Только не снять, а написать. Это была бы история одного воскресенья. В тот день я с отцом работал на бойне, мы убивали животных. Это был просто заработок денег, с ощущением, что льется кровь, и это хорошо. Я стал мужчиной тогда: увидел смерть в глаза, понял, что это такое, каково повелевать чужими жизнями. Пока времени не хватает сделать эту историю или не созрел я еще, но когда-нибудь смогу, надеюсь.
- Действие фильма разворачивается в 60-70-е годы. На 70-е пришлось ваше детство. Какие у вас воспоминания об этом времени?
- Не так много я помню, я был маленьким мальчиком, родился в 71-м. Помню 80-й год, помню, как хоронили Косыгина – мы с дедушкой сидели, смотрели по телевизору. Это был прям лютый Советский Союз. Когда никто даже не смел мечтать о несбыточном. Мне мама все время говорила, когда шел "Клуб кинопутешественников" с Юрием Сенкевичем: "Вова, учись! Весь мир посмотришь. По-другому нельзя вырваться отсюда". Я думал: мама, о чем ты говоришь, кто меня туда пустит? Я же жил в Восточной Пруссии, в Калининградской области. Гусев – это бывший Гумбиннен, довольно старый немецкий город. Он был невероятно красив в свое время. В войну его разбомбили. И позже древние прекрасные здания почему-то разбирали. Башню от кирхи в центре города ломали танками. И все жители кричали: "Давай! Хорошо!".Есть один клип, где люди в серых грязных одеждах плюют на "Джоконду" и от этого получают кайф. Потому что они уродливы, а она красива. И тут так же. Я до сих пор не могу понять радость людей от того, что ломают что-то красивое. Ну, построят рядом коробочку пятиэтажную. И это будет круто? Зачем же ломать? Почему не починить? Вот такие ассоциации с Советским Союзом: говорили одно – я видел другое. Говорили, что мы хорошо живем… А все-таки регион морской, из-за границы моряки привозят рассказы, что там никто не голодает, что негров никто не бьет, люди хотят работают, хотят – нет. И за это их не сажают в тюрьму. И можно сказать, что полицейский не прав. Но при всем этом мама моя, например, была убежденным коммунистом. В 91-м она сдала партбилет и сказала, что с нынешней властью ей не по пути.
- Но есть ведь, наверное, и светлые воспоминания? О друзьях, об играх каких-то? Все-таки детство.
-Поймите, мое детство было непростое. Но не потому, что я непростой, а потому что местность такая своеобразная, странная. Регион очень бедный, все дорого. Жители Гусева – это люди, которые приехали в 46-м году на абсолютно новую землю, и их потомки. Это были либо комсомольцы, прибывшие по путевкам на стройки народного хозяйства, либо те, кого отправляли за 101-й километр – судимых, ссыльных, которых было две трети страны. Из Прибалтики ссылали неблагонадежных. Наш сосед, литовец Витас, когда-то на территории Восточной Пруссии пас свиней. Пришли наши, решили, что он предатель и сволочь, так как помогал немцам до войны... Вот такая местность накладывает на игры и развлечения большой отпечаток. Много было фортификационных сооружений. Наш дом был с бойницами, специально чтобы вести войну в четырех направлениях. Грэсовский лес, разбомбленные здания, кирхи, подземные ходы. Мы все время играли в войнушку, в рыцарей, копали в лесу патроны, снаряды, что-то взрывали, жгли… Ну и криминал окружал… Там такой народ: того посадили, этого посадили, кто-то что-то украл. Мне не понаслышке знакома эта тема, я могу в ней играть – я ее знаю, я в уголовной среде рос. Украсть, сесть в тюрьму – это не было чем-то из ряда вон выходящим. И я могу объективно на это смотреть, не считая гипертрофированным. Не то что какой-нибудь рафинированный москвич.
- В общем, обычная история о том, как Москва делает из провинциалов жестких, циничных людей, не про вас. Вы здесь, получается, наоборот, вздохнули свободно?
- В Москве я расслабился. Москва, закаляет, конечно, но столько есть людей, которые здесь как сыр в масле катаются - в смысле душевного спокойствия. Вот все говорят: черный город, энергию сосет... Но уезжать отсюда никто не хочет. И я тоже. Москва - мой любимый город. Я здесь чувствую себя отлично. Если бы был еще такой пригород, где солнце было бы 320 дней в году, я бы туда переехал. Я не могу без солнца, умираю прямо. Мне здесь так холодно, в России. Я понимаю, что я никому не нужен вне России, но климат невыносимый. Правда, в этом году зима сделала нам подарок. Другой момент, что зимой хочется за город, на природу.
- Возвращаясь к вашим ролям, не могу не спросить... Существует некий стереотип: Вдовиченков – это тот, кто играет роковых, брутальных мужчин, сильных, отважных. И вам вновь и вновь предлагают роли бандитов. А не хочется уйти от фактуры и сыграть слабого, сомневающегося, может быть, нелепого героя?
- Был такой фильм "Седьмой день". Я там играл монаха, который не демонстрирует всех этих мужских качеств. Не противится злу, такой толстовец чуть-чуть... А так я бы сыграл, наверное, в комедии, но не в ситкоме, хотя это одна из сложнейших актерских задач - все время быть смешным. Жигунов с Заворотнюк в этом смысле достигли высот в "Няне". Я так просто не сумею. Ну как это, на голубом глазу такое гнать, на таком драйве?! Но хотелось бы в чем-то залихватском сыграть. Мне кажется, это было бы реально смешно. Я смешной чувак, если захочу. Могу посмеяться и над самим собой.
- Говорят, и поплакать любите?
- Да, есть такое. Старый становлюсь, сентиментальный. Над вымыслом слезами обольюсь. Рыдаю как белуга и еще и кайфую от этого. Прикручивал люстру недавно, и вдруг слышу: Ольга (актриса Ольга Филиппова – жена Владимира Вдовиченкова – прим. ред.) вещает из телевизора. Открываю дверь – идет сериал "Райские яблочки". И там сцена: она сидит на могиле мужа, говорит: "Что ж ты так, ушел, бросил меня?" И у меня через две минуты, как у Пьеро, полились слезы, и я думаю: "Господи, что ж такое…". В этот момент катарсис у меня был в душе.
- Слышала, что ваша эмоциональность и по-другому проявляется. Что вы вспыльчивы,можете нагрубить, даже кулаки в ход пустить. Это так?
- Я могу ответить грубостью, резкостью – даже не в силу характера, а профессии, что ли. Все время себя вздрючиваешь, какие-то крючки ищешь. Сложно играть в театре (Владимир – актер театра им. Вахтангова – прим. ред.), если ты с толстой кожей, хладнокровный - мне, во всяком случае. Но я давно не дрался. А вспылить могу от глупости – больше всего на свете ее не люблю…
- А если до белого каления довела женщина?
- Были у меня в жизни моменты, когда я применял насилие и по отношению к женщине. Оплеуху вполне мог отвесить, если человек заслужил. Но это меньшее из зол, которое женщина могла бы получить в критический момент. Есть оправдание моим действиям. Это скорее такое психическое воздействие. Как стакан холодной воды при истерике, чтобы привести человека в чувство. Не более того.
- Ну слава богу, а то чуть было всех женщин не распугали. Они ведь так вас любят – весь Интернет забит признаниями. Как вы, кстати, к этому относитесь?
- Вначале это очень вдохновляло, потом мешало, теперь поддерживает. Мне кажется, хорошо, что это есть, хорошо, что я приношу радость, кто-то меня любит – мне кажется, есть за что. Я неплохой человек и имею право на расположение к себе. Но я не задираю нос и не тешу себя иллюзиями, что я прям супер-пупер. Звездная болезнь – это не про меня.
Людмила Хлобыстова, RUTV.ru
Источник: Телеканал «Россия»
|
