Пол Вайц не новичок ни в режиссуре, ни в комедийном жанре. Он известен прежде всего лентой «Американский пирог» — фильмом, где в общем-то больше жесткой сатиры, чем просто смеха ради смеха. Наверное, и остальные его работы так или иначе можно отнести к сатире на современное американское общество. Если внимательно присмотреться к картинам «Мой мальчик», «Крутая компания» и «Американская мечта», то элементы сатиры там налицо, но почему-то режиссер предпочитает на эту тему не говорить. Само слово «сатира» не принято в обиходе, когда речь идет об индустрии развлечений — я уже обжигалась на этом. Поэтому на интервью накануне выхода «Знакомства с Факерами 2» мы эту тему не трогали.
Поскольку во время нашей встречи речь шла о работе в комедии по уже известному зрителям материалу, мы старались придерживаться вопросов, касавшихся только впечатлений Вайца от сотрудничества с такими «монстрами», как Барбра Стрейзанд, Дастин Хоффман и Роберт Де Ниро. Пожалуй, к ним можно отнести уже и Бена Стиллера, чей вклад в американскую комедию вполне оценен.
Ты не знаешь, как удалось опять собрать всех вместе?
Ох, нет, не знаю. Я ведь появился в этом проекте, когда все остальные актеры дали свое согласие. Я слышал, что было сложно убедить вернуться только Дастина.
А почему?
Я думаю, что он, наверное, просто сказал себе: «Я это уже делал. Неинтересно». Но потом, видимо, почитал сценарий и решил, что вполне можно сделать что-то занятное из этого, да и было бы странно снимать фильм без него. Так что я лично был очень счастлив, что он согласился.
Досадно только, что его так мало в фильме...
Я понимаю, но ведь можно было бы сделать вообще отдельный фильм только о том, как старшее поколение воюет за внимание внуков и за участие в их воспитании. Но сценарий был написан не об этом. Хотя кто знает, может быть, студия решит сделать отдельный фильм только о них. Я думаю, что решение о том, каким должен быть фильм, принять было совсем непросто. Столько замечательных актеров в нем участвует, каждому хотелось бы выделить больше места.
Это правда, что пришлось что-то переснимать, потому что Дастин Хоффман принял решение не сразу?
Да, правда. Мы начали работать без него, но не теряли надежды. То есть нам говорили, чтобы мы не теряли надежды. И когда он все-таки решил, что будет сниматься, мы уже были далеко, поэтому пришлось менять местами сцены и доснимать позже.
Ты ощущал давление со стороны студии, работая над фильмом, ведь предыдущие ленты собрали достаточно большую кассу?
С тех пор как вышел последний фильм, прошло пять лет. Я был удивлен, что они вообще не сделали следующий фильм раньше. Но я не ощущал особенного давления, ведь если мне предложили эту работу, значит, какое-то доверие ко мне было. (Смеется.)
Почему же они не сделали фильм раньше? Актеров было трудно собрать вместе?
Я, правда, понятия не имею. Может быть, дело было в сценарии, может быть, в занятости актеров — не знаю, мне не рассказывали. Я знаю, что над сценарием работали и пытались разработать несколько иную линию, чем в первых двух фильмах. Когда я принял участие в доработке сценария, то сюжетная линия в целом была ясна, и мне было уже просто согласиться на этот проект, так как он меня заинтересовал.
Когда ты работаешь с таким легендарным актером, как Роберт Де Ниро, насколько сложно (или легко) направлять его в то русло, которое тебе нужно как режиссеру?
От всего сердца честно скажу, что он очень простой человек, беспокоится о каждом дубле, беспокоится о достоверности героя, и это особенно приятно, потому что он сделал для кино так много и сыграл столько сложных ролей, ставших символом высокого мастерства. Я понимаю, что мало кто знает, насколько актер такого уровня на самом деле переживает за то, что он делает, каждый раз с той же самой силой, что и в первый раз. Для меня было огромным удовольствием встретится с Де Ниро опять. Мы с ним прежде работали, когда он был продюсером моего фильма «Мой мальчик». Мы строили планы на другие проекты, но не складывалось как-то по разным причинам. Когда я узнал, что буду работать с Де Ниро опять, я был счастлив, но и плохо при этом представлял себе, как выполнять свои режиссерские обязанности в отношении него. Часто ведь суть режиссерской работы заключается в том, чтобы снять дубль, посмотреть его, поговорить с актером и попробовать сделать что-то иначе, и так до тех пор, пока результат не будет соответствовать тому, как режиссер видит фильм целиком. Актер не видит фильм в целом, он работает от сцены к сцене, но, когда в каждый дубль он вносит что-то новое, обогащающее фильм, режиссеру всегда легче выбрать нужный кадр во время монтажа. Де Ниро как актер — мой кумир, но он не видит то, что вижу я, потому что он перед камерой, а я — за. И мы оба это отлично знаем. Мне нужно его мастерство импровизации, понимание характера героя, нюансов ситуации, на которые реагирует его герой. И в этом я полностью полагаюсь на него, а он полагается на меня, зная, что я внимательно слежу за сценой, знаю, где нужно что-то поправить, дополнить или изменить. В этом смысле профессионализм Де Ниро исключительно высок. И в целом отношения между актером и режиссером всегда основываются на абсолютном доверии, без этого нечего даже и ввязываться в работу вместе.
Значит, Де Ниро не относится к числу тех, кто может отозвать тебя в сторону и уверенно сказать: «Значит так, делать сцену будем так и так...»?
(Смеется.) Нет-нет, ни в коем случае. Я помню, что пару раз заметил, как он недовольно поморщился на мои указания, но ничего не сказал. Я в какой-то момент, помню, сказал ему: «Наверное, это ужасное замечание, но как ты думаешь, может быть, тебе следует снять кепку на этих словах?» И он глянул на меня так грустно, вздохнул, и я тут же сказал: «Ты не обязан делать именно так, поступай, как считаешь нужным». (Смеется.) Но такие ситуации интересны тем, что даже неверное замечание может стать настолько же нужным, насколько и правильным, потому что оно направляет актера по другому пути, который может оказаться нужным для фильма в целом. Но я могу с абсолютной уверенностью сказать, что Роберт Де Ниро относится к своей работе в любом фильме со всей присущей ему серьезностью.
А как тебе работалось с Дастином, тем более что он не хотел вообще участвовать в этом проекте?
Хм, работая с Дастином, я узнал, что его основное качество — невероятный энтузиазм и возбужденность в работе. Он просто фонтанирует разными идеями для своего героя — что тот может сделать или сказать. Это его идея, чтобы старший Факер учился танцевать фламенко. Я думаю, что его герой очень похож на самого Дастина, человека исключительно сердечного и открытого. С ним можно проговорить весь день обо всем на свете и не потерять интерес. Вообще очень грустно, что в работе с ним ты вынужден остановиться на каком-то одном варианте и так это оставить. Дастин, может быть, немножко странный, но при этом очень страстный человек. Я на площадке всегда вежлив с моими актерами, независимо от того, звезда это или актер с парой слов в эпизоде. Я с уважением отношусь к профессии актера. И вот однажды, когда я подошел к Дастину и попросил его сделать что-то иначе, он ответил мне: «Не надо ко мне относиться как к звезде». Я ответил, что отношусь к нему так же, как и ко всем остальным актерам. Он очень щепетилен. Все актеры, которых я знаю, очень не любят, когда их ставят на пьедестал...
Фильм всегда назывался «Маленькие Факеры»?
Да, насколько я знаю.
Почему? Ведь о детях там не так уж много...
На мой взгляд, фильм о том, что герои Боба (Де Ниро) и Бена (Стиллера) вернулись в детство. Это противостояние делает их похожими на детей, но не в хорошем смысле. Они даже затевают настоящую драку на дне рождения близнецов. Для меня в этой сцене заключается суть всего фильма. Он не был задуман историей из жизни маленьких Факеров, а скорее историей о том, как двое взрослых в общем-то людей впали в детство.
Барбра Стрейзанд тоже имеет режиссерский опыт. Какова она была в работе с тобой? Не пыталась руководить?
(Смеется.) На площадке было достаточно режиссеров: Барбра, Бен, Боб, Джон Гамбург, который написал сценарий (он тоже постановщик), продюсер Джей Роуч, работавший над первыми двумя фильмами из этой серии. Так что не было недостатка в людях, у которых имелись свои идеи о том, что снять.
Это усложняло твою работу?
Нет. В основном все эти люди отлично знают, насколько сложно принимать решения на площадке. Сложность заключалась в том, чтобы принимать их идеи и не переживать из-за этого. Для меня это был процесс приобретения новых знаний, потому что этот фильм был продуктом объединенных усилий, и у меня такого опыта еще не было. Обычно я пишу свой собственный сценарий, а в этот раз мне пришлось быть более осторожным с ним, потому что я не мог, как это обычно делаю, выбросить что-то, не боясь обидеть автора. (Смеется.) Когда ты работаешь над фильмом, то всегда надеешься на то, что актеры привнесут в него что-то свое. Они фактически владеют героями, это их собственность, и мне важно, чтобы этой собственностью делились, как я делюсь моей — видением фильма в целом.
Барбра Стрейзанд практически не работает сейчас, и она, говорят, очень серьезно относится ко всему, что делает. Это не мешало тебе в работе в ней?
Хм. Говоря о Барбре и о том, как делить власть с другими режиссерами на площадке, я расскажу о моей первой с ней встрече. Я приехал к ней домой в Малибу, дело было к вечеру, и солнце уже садилось. В начале нашего разговора она сидела на кушетке напротив меня, спиной к морю, и в какой-то момент спросила, не хочу ли я поменяться с ней местами, так мне будет лучше ее видно. То есть она это сделала потому, что свет изменился, и ее лицо освещалось иначе. Она режиссировала освещение, даже не будучи на площадке. Если говорить о Барбре, то я старался к некоторым вещам в ее поведении относиться проще. Мне повезло родиться в семье, имеющей самое непосредственное отношение к Голливуду. Мой дед был агентом и продюсером Голливуда тридцатых и сороковых годов. Он был агентом Билли Уайлдера, Ингмара Бергмана, Уильяма Уайлера и Джона Хьюстона, так что я рос в окружении интересных личностей. И я привык к мысли, что это неважно, хотят они делать то, что я требую как режиссер, или нет. Главное, что это всегда огромное удовольствие — находиться среди таких необычных людей. И, встречаясь с кем-то из очень талантливых и известных людей впервые, я начинаю разговор с того, чем они занимались, когда только начинали первые шаги в профессии — театр это, кино или телевидение. Это дает мне понимание того, что привлекло их в профессию первоначально, и значительно облегчает общение, так как я знаю, как себя вести с ними.
Кто тебе больше всего запомнился из детства?
В то время никто особенно не был знаменит для меня. Я помню, что однажды меня в цирк брал с собой Ингмар Бергман, но я был слишком мал тогда, чтобы отдавать себе отчет, какой великий человек рядом со мной, о чем бы можно было его поспрашивать...
И у тебя есть фотографии с ним?
Да, и очень много. (Смеется.)
Что из того времени ты ценишь больше всего?
У меня есть письмо Билли Уайлдера к Уильяму Уайлеру. Это было после того, как он представлял номинантов на церемонии «Оскара». Билли Уайлдер писал: «Я не мог устоять и открыл конверт, а там была написано: «И «Оскар» получает — я не помню имени — Роберт какой-то... И твое имя выскочило вместо него, так что с тебя сто долларов». Это письмо я поместил в рамку и повесил в моем офисе.
А у тебя есть какие-то интересные истории про Барбру Стрейзанд и Дастина Хоффман? Как они работали вместе на площадке?
Дастин всегда мог заставить Барбру смеяться, а это не так просто. У Барбры очень сильно развито чувство самоконтроля. Она очень умна и довольно приземленный человек, но Дастин умел ее рассмешить и часто вел себя непристойно и оскорбительно с ней, что, собственно, и было очень смешно на контрасте с его внешне невинным видом. Перед тем как начать снимать их сцену, я слышу как Барбра хихикает, а потом Дастин говорит ей что-то совершенно ужасное, какую-нибудь рискованную шутку. А она хохочет так, что в итоге он помогал мне настраивать ее на сцену, даже не подозревая об этом, хотя, может быть, он делал это специально, с ним никогда точно не поймешь. (Смеется.)
Дастин действительно любит жизнь и умеет наслаждаться ей...
Это верно, он такой. Кстати, по-моему, он встречался с соседкой Барбры по квартире, когда они оба были молодыми, начинающими актерами, так что у них есть что вспомнить.
Что ты собираешься снимать в ближайшем будущем? Уже есть какие-то проекты?
Да, я работаю над несколькими проектами сейчас. Один из них — это адаптация мемуаров под названием «Еще одна идиотская ночь в Сак-Сити», что звучит, конечно, на рейтинг R. (Смеется.) Ее я надеюсь сделать с Де Ниро. Мы над этим проектом вместе работаем уже некоторое время. На самом деле это отличные мемуары поэта по имени Ник Флинн, когда ему было двадцать с небольшим. Он не знал своего отца и работал в приюте для бездомных в Бостоне. Он не видел своего отца 18 лет и однажды встречает его в этом приюте, потому что отец его стал бездомным алкоголиком. С этого момента начинают развиваться какие-то странные взаимоотношения. В целом это в некотором роде черная комедия об отце и сыне.
Что для тебя является самым сложным в проекте, где ты режиссер: отбор актеров, съемочный период?
Отбор актеров — время, когда ты раскручиваешь эту игру под названием «Русская рулетка», и, если выбор неверен, твоя картина будет кончена, убита. (Смеется.) То есть это всегда игра с фортуной. Этот период сложен для многих режиссеров. Съемочный процесс изматывает, конечно, но в то же время и воодушевляет, так как работаешь со своей группой как одно целое. Я начинал свою карьеру в кино как сценарист и привык к работе в одиночестве, а съемочный процесс хорош тем, что помогает избавиться от неврозов, потому что тебе нужно уметь принимать решения, и ты должен спокойно относиться к тому, что некоторые из них будут неверными — это очень важно. А неверных решений будет немало, к этому надо быть готовым и не паниковать. В общем, когда к работе относишься серьезно, каждый период будет сложным, так как ты отдаешь ему все силы.
От себя замечу, что Пол сильно поседел. У меня ведь тоже есть фотография с ним, где он еще вполне черноволос. Для меня это был один из первых джанкетов — фильм «Крутая компания» — и одна из редких фотографий с режиссером. Я тогда не знала о его интересном детстве в голливудских кулуарах, но, видимо, интуитивно почувствовала, что фотография может каким-то образом приблизить меня к этому миру.
Источник: Кинопоиск
|
