 25.02.2011 Заканчивая работу над фильмом «Вавилон», режиссер Алехандро Гонсалес Иньярриту был в таком физическом и эмоциональном изнеможении, что дал себе слово: следующая картина будет посвящена единственному персонажу, действие будет происходить только в одной стране, и все состоится на родном Иньярриту испанском языке. Но многое должно было совпасть, прежде чем на экраны вышел новый фильм Иньярриту «Бьютифул».
Сначала режиссер осознал, что точкой отсчета станет Барселона. Это для туристов она поворачивается своим уникальным культурно-историческим фасадом. Остальные видят ровно столько, насколько их ценит город. Для нелегалов из Китая она - поденная работа с перерывом на сон в грязном холодном подвале, для африканцев – несуетливое ожидание конца. Среди них всех, не торопясь, мечется испанец Уксбаль (Хавьер Бардем). Он – "чарнего" – входит в десять процентов осевших в Санта-Коломе испанцев, чьим родным языком был кастильский диалект. Гастарбайтеры для него не чужие: он рос среди них, работает с ними. Но Уксбаль нашел лазейку, став посредником между нелегалами и теми, кто готов их брать на работу. Так что ему почти удалось выбраться из той западни, которой стала Барселона для остальных.
Избежав страшной участи раствориться в небытии, Уксбаль готов помогать тем, благодаря кому он поднялся. Правда, помогать по мере сил и так, чтобы самому не в накладе остаться. Ведь порой стоит купить дешевые обогреватели в подвал, не думая, что газ может просочиться не только в батареи. Или принять участие в судьбе симпатичной африканки Иге (Диарьяту Дафф), ведь каждый человек отплатит добром за добро. Уксбалю нужно срочно набирать баллы – его жизнь закончится в строго определенное время, а еще о детях надо позаботится…
Неторопливый, мерный фильм с хронометражем под три часа набирает обороты, сюжет из разрозненных и, кажется, ничем не соединенных кусочков сначала постоянно меняет картинку, как в калейдоскопе. А потом соединяет, сводит все к одной точке: фильм "Бьютифул" о самой страшной правде на свете – об обычных людях и их нормальных, естественных, неглазированных поступках. Не тех, кто станет геройствовать перед смертью или побоится расплаты на том свете. Тех, кто живет в постоянном аду, трудно напугать расплатой потенциальной за грехи – важно лишь то, что происходит здесь, в этой точке, с этими персонажами, с запахами, их окружающими, с цветом, убивающим глаз, с многогранностью, оборачивающейся монотонностью.
Хорош ли режиссерский замысел Иньярриту? Безусловно, да. Зародившийся холодным осенним утром под Концерт для фортепиано с оркестром соль мажор Равеля, он даже на уровне идеи был убийственно прост и полифоничен. Он снова и снова продолжал развиваться только под депрессивно-тревожные фортепианные звуки, напоминая о точке невозврата, уговаривая постичь противоречивость жизни. Прежде чем взяться за сценарий, Иньяритту нарисовал карту – два спирали и линию, графически отображавшие метания Уксбаля и его внутреннее состояние. Движение одной спирали разворачивалось изнутри к внешнему краю – то была его обычная, "неподконтрольная" жизнь. Движение другой происходило в обратном направлении, и это было сердце Уксбаля, его суть, погружавшаяся все глубже, в бездну. Затем режиссер провел линию, пересекавшую обе спирали. Это был дух: "Мой отец говорил, что у низкооплачиваемых служащих и у таксистов не бывает упадка духа. "Депрессия – роскошь, которую могут себе позволить богачи", - так он говорил. Сама жизнь не позволяет им умереть. Таков мой Уксбаль, отчаявшийся, одинокий, ищущий отца, которого он никогда не знал".
Но невозможно себе представить, что такого Уксбаля смог бы сыграть хоть кто-то, кроме Хавьера Бардема. От фильма к фильму, от роли к роли Бардем набирал мастерство с такой жадностью, что порой становилось не по себе от незатаенных эмоций. Но только теперь понятно, ради чего долгие годы он работал: он создал весомое, почти зловещее присутствие на экране. Его Уксбаль полон противоречий: он вдруг оказывается человеком, от которого все зависят – и который сам зависим от всех. И этому перевоплощению, умению быть сложным в простоте невозможно научиться: будто Хавьер Бардем растворился, чтобы дать жизнь Уксбалю.
Алехандро Гонсалес Иньярриту каждый раз посвящает очередную картину одному из членов своей семьи: "Не потому, что они мои родственники, а в первую очередь потому, что они стали источником вдохновения, или потому, что именно к ним я хочу обратиться через свой фильм".
"Бьютифул" посвящен отцу. Почему - понять можно, лишь досмотрев картину до конца.
Автор: Мария Свешникова, RUTV.ru
Источник: Телеканал «Россия»
|
