Трудно так сразу определить, чем Билли Боб Торнтон все-таки больше известен: своими режиссерскими работами, ролями в крупных фильмах или женитьбой на самой красивой женщине Голливуда Анджелине Джоли. Он, кстати, еще и поет в собственной группе The Boxmasters, гастролирует с ней, записывает музыкальные альбомы. При этом Билли Боб неоднозначен. Его можно увидеть в строгом черном костюме в белой рубашке и при галстуке (чаще всего для телеинтервью) или в каком-то хипстерском наряде, собранном из содержимого сундуков, хранящихся на чердаках. Он не скрывает свои татуировки, которых на нем, судя по всему, великое множество, и проявляет интерес к татуировкам других.
Мы встречались с актером не однажды и всякий раз получали большое удовольствие от беседы с ним, будь то за круглым столом, на телеинтервью или в лифте, спускаясь в вестибюль, чтобы на выходе из отеля, где нас ждут вызванные заранее из гаража машины, переброситься парой любезностей. Обычно разговорчивый и красноречивый Билли Боб может быть любезен и может быть резок, если журналист задает глупый вопрос или наступает на «любимую мозоль».
Фильм «Парклэнд», в связи с которым состоялось наше с ним телефонное интервью, был показан на кинофестивалях в Венеции и Торонто, а в широкий прокат в Штатах вышел только осенью прошлого года. Это историческая драма, связанная с убийством Джона Ф. Кеннеди в Далласе, где у Билли Боба Торнтона совсем небольшая роль секретного агента Форреста Соррела (впрочем, у всех, даже самых именитых, актеров в этой картине роли небольшие). «Парклэнд» не пытается разгадать загадку — был ли это заговор или все-таки все было настолько просто, насколько нам представлено. Фильм пытается дать зрителям возможность почувствовать, что же происходило в то утро с людьми, оказавшимися рядом со смертельно раненным, любимом всеми президентом, какая вокруг царила суматоха и какие принимались решения в расследовании.
— Я понимаю, что этот не тот фильм, на работу в котором ты соглашаешься ради заработка, но все-таки, тема эта уже столько раз поднималась в кино, что вы нашли в ней для себя настолько интересного, что захотели сыграть даже совсем небольшую роль?
— Начать с того, что я просто люблю историю. Предложи мне любой проект, связанный с историей моей страны, я с удовольствием откликнусь, и буду работать с полной отдачей. Убийство Кеннеди — событие, связанное с личными воспоминаниями и ощущениями. Я знаю об этом дне не только по книгам, я сам этот день пережил со всей страной и отлично помню, что происходило вокруг меня, хотя мне было только восемь лет. В школах отменили занятия, хотя мы все равно должны были прийти в класс, куда принесли телевизоры. Мы всем классом смотрели похороны Кеннеди. Я многое помню о том дне, так что для меня это очень личное. Мне сразу понравился сценарий своим необычным подходом к этому событию. Не политический триллер, который пытается предложить еще не исследованную до сегодняшнего дня теорию какого-то заговора, а фильм о людях, которые пытаются через страшное потрясение собраться с мыслями и разобраться в том, что происходит. Разве мог я устоять перед возможностью поработать в такой картине? И к тому же, как ты упомянула, в нем занят прекрасный актерский ансамбль. Знаешь, я давно уже стараюсь не браться за какие-то проекты только ради денег, я для этого уже слишком стар.
— Давайте немного подробней остановимся на теме фильма. Что режиссер хотел донести до зрителей, на ваш взгляд?
— Ну, во-первых, это фильм, как я уже сказал, не политический триллер, он не о политике и не о какой-либо теории заговора против Кеннеди. Такие фильмы уже были, и мы все в курсе, что существует не одна теория, предполагающая, что убийство президента было осуществлено в политических целях. Об этом действительно было много написано и сказано. Я думаю, что Питер Ландесман, предлагает зрителям другой взгляд на происшедшее в тот день в Далласе. Это как бы взгляд изнутри на то что происходило в суматохе тех нескольких дней, на то, как люди, находясь в самой гуще событий, будучи практически в шоке, продолжали делать свое дело, пытаясь выяснить что же произошло и почему. Есть люди, которые у всех на виду, а есть люди, которые остаются за кадром, незаметно продолжающие работать и поддерживать порядок. Вот об этих людях Питер и хотел снять фильм. Он пытался воссоздать атмосферу того дня, какой ее переживали все те, кто не был на экранах телевизоров. Кто знает, что пережили работники госпиталя, куда доставили умирающего президента? Что там происходило? Как люди реагировали. «Парклэнд» — название больницы Далласа, куда попал сначала президент, потом Ли Освальд и позднее застреливший его Джек Руби. Всеми ими занимались одни и те же люди. Какая ирония! И, кстати, в фильме представлен довольно необычный и очень любопытный взгляд на Ли Освальда, я думаю, что российские зрители должны оценить усилия Питера показать его не злодеем и не марионеткой, а живым человеком.
— Я часто слышу от молодых людей, что фильмы на эту тему как-то уже набили оскомину, мол, что изменится, если мы узнаем, кто заказал убийство Кеннеди. Как вы думаете, все-таки есть необходимость в кино возвращаться к историческим событиям, особенно к таким, о которых уже рассказано-перерассказано?
— В 1960-е люди были полны подозрений и недоверия к правительству и тому, как оно руководило страной. Отсюда и разнообразные теории заговоров. Если бы открылась правда об убийстве Кеннеди, и она оказалась связана с каким-то политическим заговором, то это дало бы молодым людям повод для борьбы с правительством и коррупцией в нем. Если бы мы продолжали снимать честные фильмы о событиях, связанных с историей нашей страны или других стран, то, возможно, воспитали бы у новых поколений интерес к истории и желание не повторять сделанных ошибок. Может быть, новые поколения больше внимания бы уделяли реальности, в которой живут, а не реалити-шоу, увлечение которыми переходит в наше время всякие границы. Я никак не могу взять в толк, почему кому-то интересно наблюдать за горсткой людей на каком-то острове, ведущих себя, мягко скажем, неприлично и неадекватно? Я не могу взять в толк, почему мне должно быть интересно смотреть, как какой-то парень ест червяков на другом конце планеты, стараясь выполнить все задания и заработать миллион?! Удивительно и то, что люди моего поколения оказались в этой ловушке, попав под гипноз всех этих реалити-шоу! У новых поколений интерес к сплетням и селебрити возрос втрое по сравнению с прежними десятилетиями, а может быть и больше. Но я скажу тебе так, я много общаюсь с молодыми кинематографистами, музыкантами и просто людьми искусства и вижу, что они настроены на перемены. Это радует и обнадеживает. Многие из молодых кинематографистов — режиссеры и сценаристы — очень заинтересованы в истории и истоках этой вакханалии и равнодушию, так широко развернувшихся в наше время. Многие считают, что истоки этого в 1960-х и разочаровании 1970-х. Наверное, будет больше фильмов, пытающихся анализировать историю нашей страны. Возможно, что это приведет к каким-то положительным результатам и переменам.
— Это первый полнометражный фильм Питера Ландесмена, расскажите немного об опыте работы с ним.
— Питер начинал, насколько я знаю, как военный журналист. Я думаю, что исходя из этого опыта, он хотел сделать фильм максимально приближенный к реальности, в документальном стиле. С этой целью он пригласил и оператора Бэрри Экройда, который снимал «Потерянный рейс». С Питером было очень легко работать, он общительный человек и найти общий язык с ним не представляло труда. Он снимал фильм, который заслуживал большего бюджета. Десять лет назад такое кино стоило бы тридцать миллионов, но не сейчас. В наше время никто не снимает фильмы для взрослой аудитории даже за такие деньги. Большие бюджеты уходят на боевики и триллеры, кассовые комедии и, конечно, комиксы, но их бюджеты даже в сравнение ни с чем не идут. При тех обстоятельствах, в которых оказался Питер, он держал себя исключительно профессионально, работая при мизерном бюджете и в очень жестких временных рамках. Но сейчас это стало своего рода стандартом. Фильмы для взрослой аудитории снимаются независимо от студий, за очень скромные деньги и в короткий промежуток времени, и, тем не менее, это фильмы, заслуживающие большего внимания, чем они получают.
— Это действительно очень грустно, ведь и «Парклэнд», практически сразу попал на DVD, не задержавшись в американском прокате…
— К сожалению, это обычное явление в наше время. Люди часто обвиняют в этом студии, но я не думаю, что это справедливо. Студии — это бизнес, они должны продавать то, что продается.
— Я лично обвиняю студии, которые, зарабатывая достаточно на больших картинах, вполне имеют возможность снимать и поддерживать прокат небольших, но очень важных фильмов…
— И будешь не права. Моя точка зрения на эту проблему такая, ты поймешь, когда выслушаешь, почему я не обвиняю студии. Это наша зрительская обязанность ходить в кинотеатры, правильно? Мы жалуемся, что недостаточно хороших фильмов для взрослых зрителей, но при этом забываем, что именно взрослый зритель предпочитает подождать, пока фильм выйдет на DVD или на Netflix, или VOD, в разных телесетях, чтобы посмотреть его дома. Взрослый зритель сейчас предпочитает не ходить в кинотеатр, он разленился. Кто ходит в кинотеатры? Подростки! Молодые люди от 18 до 30 лет, или семьи на анимационные фильмы студии Pixar! Какие фильмы хотят смотреть подростки и молодежь? Боевики, фэнтези и комиксы — это им и предлагается. Каков спрос — таково и предложение. До тех пор, пока действительно серьезное кино не будет окупаться в прокате, его будут снимать только энтузиасты, используя очень небольшие возможности, причем собирая деньги практически с миру по нитке. Если взрослый зритель не заинтересован в серьезном и интересном кино, его по-прежнему будет очень мало. Так что, говоря об ответственности, искусстве и бизнесе, мы не можем быть категоричны, тут многое взаимосвязано.
— Как это случилось и с вами, когда вы искали необходимый бюджет для фильма «Машина Джейн Мэнсфилд»?
— Да, я тоже искал деньги на это кино везде, зная, что ни одна студия мне не даст на него денег. Мне повезло найти российского продюсера, который заинтересовался моим проектом и поверил в него. Совместными усилиями мы сделали фильм, которым я горжусь, несмотря на все усилия кинокритиков сравнять его с землей. Александр Роднянский — потрясающий парень, отличный человек. Мы очень подружились в процессе. Он не только дал мне деньги на этот фильм, но и все время поддерживал меня творчески. Мы вместе сделали все, что было в наших силах, чтобы фильм получился таким, как мы его задумали. Поразительней всего, знаешь, то, что я не мог найти американских инвесторов для чисто американского фильма, а вот русские поняли, почему я хотел рассказать эту историю! Джон Хёрт — актер, к которому я испытываю огромное уважение, заметил, что сценарий напомнил ему чеховские пьесы. Может быть, это же и Александр Роднянский увидел в нем, когда решил мне помочь?!
— Как вы вообще относитесь к тому, что критики говорят о ваших работах?
— Когда я начинал в кино, были действительно профессиональные кинокритики, такие, как Роджер Эберт, Леонард Малтин, Джеффри Лайонс и другие. Сейчас, в эру интернета и изобилия самых разных сайтов, социальных сетей, появились не критики, а блогеры, люди из подвала, как я их называю, которые строчат все, что им взбредет в голову, не утруждая себя ни профессиональной этикой, ни знанием кино в целом. Если ты им не нравишься по какой-то причине, они выльют на тебя ушат грязи просто так, ради собственного удовольствия. Да и не только эти блогеры, практически все, кому не лень, может высказаться, где угодно и как угодно. Раньше это было незаметно и не мешало. Сейчас это повсюду и приходится учиться не обращать на них внимания. Если тебе попадается критический разбор твоего фильма, сделанный профессионалом, то к нему есть смысл прислушаться, но когда всякий, кто, спрятавшись за каким-то вымышленным именем, может ляпнуть что-то, критицизм стал менее важен. Интересно, что к мнению болтунов из социальных сетей люди прислушиваются больше, чем к серьезным критикам. К тому же, нужно учитывать и разницу в возрасте. Если ты снимаешь фильм для людей старше 35 лет, а ревью на твой фильм пишет кто-то лет двадцати с небольшим, то не может быть никакой гарантии, что человек этот вообще в состоянии понять о чем речь. Кто может понять отсылку на реальную машину Джейн Мэнсфилд? Кто такая Джейн Мэнсфилд? Только человек грамотный или знающий кино. Хотя есть, конечно, и молодые люди, желающие понять и узнать. Но таких все же единицы, к сожалению.
— Но молодежь, по-моему, все-таки испытывает серьезный голод на действительно серьезные, важные и интересные сюжеты, где добро и зло не раскрашены в черный и белый цвета, как в комиксах. Кто может утолить эту жажду, если вы прекратите снимать взрослые фильмы?
— Я уверен, что есть голод на хорошие истории, потому что, в конце концов, в них заложено то, что важно для каждого из нас: любовь, потери, страх, боль, непонимание и так далее. Эти темы будут жить столько, сколько будут жить люди. Столько времени, сколько будут существовать семьи, будут существовать проблемы в них, о которых мы должны рассказывать и на которых должны учиться понимать и принимать друг друга. Я очень надеюсь, что придет время, и люди опять начнут ценить серьезные истории, научатся понимать их. Наш фильм «Машина Джейн Мэнсфилд» во многих странах обычными зрителями принимался очень позитивно. На фестивалях нам аплодировали. А потом появляется горстка блогеров, которые сравняли твою работу с землей, совершенно ничего в ней не поняв.
— Я надеюсь, вас это не остановит в будущем от дальнейшей работы над фильмами по своим сценариям?
— Ты знаешь, такое отношение часто удручает и как-то отбивает желание опять подставляться. Творческие люди весьма ранимы, как ты, наверное, знаешь и по себе, будучи журналистом. Неконструктивная критика лишает нас сил на какое-то время. Когда ты идешь против ветра, делая два шага вперед, а новый порыв отбрасывает тебя на десять шагов назад, тебе приходится прилагать определенные усилия, чтобы устоять на месте, это отнимает твою энергию двигаться дальше. Ты задумываешься: «А в том ли направлении ты идешь? Может быть, есть смысл свернуть туда, где меньше препятствий и у тебя останется энергия на работу, которую ты всегда любил?» В моем случае это — актерская профессия. Это место вполне безопасно для меня, там я себя чувствую дома и вполне защищенным. Чем старше я становлюсь, тем меньше во мне энергии противостоять этому ветру, понимаешь? Я хочу быть тем, кем я всегда был — актером. Я не хочу больше писать сценарии или снимать фильмы, я хочу играть и получать удовольствие. Может быть это и эгоизм, но, верь мне, это — здоровый эгоизм. Если мои критики задавались целью уничтожить во мне желание быть режиссером, то их усилия увенчались успехом.
— Я не уверена, что вы сможете прекратить писать, если это в тебе есть, то оно все равно найдет способ выйти наружу…
— Я продолжаю писать короткие рассказы для себя и узкого круга друзей, но я не планирую их издавать или делать по ним сценарий фильма.
— Наверное, вам было бы интересно документальное кино? Вы сняли интересный фильм о Уилли Нельсоне в 2011 году.
— Я люблю документальное кино, это верно. В нем можно найти много интересных тем. В мире так много сумасшедших… И я говорю об этом с положительной точки зрения, а не с точки зрения заболевания психики. Сумасшедшими часто называют людей экстраординарных, исключительных, блестящих. Мне нравятся такие герои, и я был бы рад снять фильм о ком-то из них. Может быть, когда я найду интересного для меня человека, такого вот «сумасшедшего», то попытаюсь найти возможность снять документальную картину о нем.
— Возможно, Роднянский поможет вам в этом?
— Не знаю. Наш с ним фильм не заработал достаточно, чтобы говорить о каких-то совместных проектах. Но если бы он захотел поработать со мной, то я с большим удовольствием вернулся бы к нашему сотрудничеству. Я буду всю жизнь благодарен ему за возможность снять фильм, который был для меня лично очень важен, и он это знает.
— Хотелось бы знать, у вас оптимистический взгляд на будущее кинематографа или вы считаете, что кинематограф все-таки превратится в «римский Колизей с гладиаторскими битвами на потеху огрубевшему зрителю»?
— У меня очень оптимистический взгляд на будущее. Я верю, что кинематограф отстоит свои позиции искусства и вернется к истокам — к необходимости рассказывать важные истории, воспитывать и обучать, оставаясь зрелищным и окупаемым. Я уверен, что новые поколения устанут от примитивных «зрелищ» довольно скоро, пресытившись ими, и соотношение сил в кино будет меняться. Я уверен, что молодые кинематографисты укрепятся в индустрии и в корне ее изменят, и те, кто сейчас у власти, люди моего поколения, однажды устыдятся того, что сделали из искусства — пустое развлечение и зрелище. Я уверен, что молодежь придет на их место и покажет, что кинематограф будет развиваться в другом направлении, напомнив всем нам, с чего мы начинали. Я знаю немало многообещающих талантливых молодых людей, и я верю, что они смогут изменить наше отношение к кино.
Источник: Кинопоиск
|
