Весной и осенью проходят крупнейшие IT-мероприятия. Собираются «интернетчики», «железячники» и прочие представители той самой инженерной культуры, которая, по словам В.Суркова, будет самой нашей главной модернизационной силой. С неизменными ноутбуками, гаджетами, своим сленгом и стилем общения. «Вот они, люди будущего» - хочется воскликнуть, глядя на то, как на цветных мешках сидят те, кто делает собственными руками пространство, в том числе, и нашего с вами общения. Но вслед за этим возникает вопрос: «Какого будущего?»
Начало прекрасной эпохи
Читая в интернете тексты Ивана Иллича, я натолкнулась на библиотеку авторов IT-культуры. В ней были осмысление специфики Perl'a и онтология хакерской деятельности, логика математического кода и свобода сетевого сообщества. На несколько часов я оказалась в мире, который отзвуками большого «другого» мира появлялся порой в «Компьютере» или «Computerworld». Еще в середине девяностых, во времена моего детства, когда мальчики собирались вместе у того, единственного из десяти, у которого дома стоял какой-нибудь 386-й и играли в Doom. Когда не было еще и 386-х, а на мышках была кнопка переключения MacPC. Да, можно долго вдаваться в ностальгические воспоминания по поводу того, как изменились времена. Трава, помнится, в то время тоже была зеленее, а общество казалось способным к объединению.
И сетевое общество очень долго шло по пути безупречного прогресса. Из фриков и гиков вырастали молодые люди с глобальным сознанием и локальными амбициями. Они объединялись в компании, сначала студенческие, потом - транснациональные.Писали программы-переводчики и графические редакторы, играли во все более трехмерные игры, создавали сайты. Уже совсем разные люди писали статьи в Википедию, среди них находились гуманитарии, которые тоже научились излагать свою мысль с учетом неизбежности гипертекста. Понятие гипертекста захватывало умы философов, писателей и социологов. Ему посвящал исследования Умберто Эко, гипертекстом написан «Бесконечный тупик» Галковского, он же - в фильмах Тарантино.
Чуть позже стали открываться Интернет-магазины, аукционы, все больше становилось рекламы, появились социальные сети, ушли в прошлое популярнейшие чаты и форумы.
И вскоре мы стали понимать, что Интернет - это не отдельная субкультурная среда, наподобие тех, что есть у готов или хиппи, это явление тотальное, в котором есть место президенту и порнографии, энциклопедиям и анекдотам, одноклассникам и турфирмам, службам знакомств и любителям эзотерики. Все чаще в русском языке стало звучать немыслимое прежде «интернеты». Когда аудитория, подключенная к сети, стала разрастаться по возрастным и социальным категориям, мы окончательно поняли, что для клерка на почте заглянуть в интернет - естественно ровно так же, как и для губернатора. Это давало иллюзию всеобщего равенства и возможности существования в интернете общественной жизни, ровно такой же, как и вне его, только чуть лучше. Ведь при общении в сети вы не переживаете так остро недостатков своего собеседника, ваши различия сглаживаются, а способность говорить на одном языке остается. И все это заслуга той самой изначальной культуры сетевых сумасшедших, которые вообразили, что общение без временных и пространственных ограничений - это и есть благо. Но что стало с самой культурой?
Диалектика прогресса
Какими бы сервисами мы ни пользовались, чаще всего мы обращаемся к продуктам тех самых компаний, которые начинали свою деятельность в гараже и на коленке. Выросли и обрели свою культуру: глобальную и технократическую. С немалым экономическим уклоном. В основе корпоративной культуры таких компаний лежит простая философия, отчасти продолжающая максимы европейской культуры. «Прогресс - это благо» - вот первая заповедь технократов. Это простое заключение делает необходимым постоянное улучшение продукции, выпуск новых версий программ востребует новые процессоры, а появление новых, более мощных технических платформ делает сами собой разумеющимися новые программы.
Второе естественное стремление компаний-производителей - универсализация языка. Как универсален код создания программы, и его может понять программист и в США, и в Корее, так и конечный продукт, будь то Amazon или Google, Microsoft Windows или Adobe Photoshop - универсальны. Словосочетание «интуитивно понятный интерфейс» стало синонимом эсперанто, только порой без слов.
Но и первый и второй принципы (хотя можно назвать и больше) очень легко и естественно стали не только культурными максимами, но и экономическими принципами. Наращивание возможностей подвигает нас к регулярной покупке. Почему? Потому что мы ценим прогресс. Универсальный язык может сформулировать предложение не только для европейца, но и для японца, китайца или египтянина. И универсализация позволяет расширять продажи не «вглубь», увеличивая линейку покупаемых продуктов, но и «вширь», позволяя жителю любой страны стать частью общего поля.
И долгое время все эти принципы, даже экономические, существовали в основном «для себя». Согласно тем самым принципам создавались продукты Macintosh и Google, которые сегодня признают эталоном экономики нового века. Но чем дальше развивалась история этой культуры, тем больше продуктов создавалось не для себя, а для обмена. Разве программисту нужен простейший интернет-магазин с одной кнопкой «купить»? Разве может проявиться та самая лелеемая ими свобода в современном Facebook с миллионом дополнительных функций, игр в ферму, подарками и цветочками? Принцип обмена и неизбежность капитализации стали основными двигателями, где прогресс - это объяснение не интереса и влечения, а прямого действия - покупки. Пользователь - это не тот, кто хочет приобщиться к миру высоких технологий, внося в них свою лепту, это не завсегдатай «хабрахабра» и не программист, который периодически правит коды Google или придумывает новые темы, это человек, который только потребляет культуру. Даже если он пишет в свой блог, он не становится причастен к той среде, которая этот блог сделала возможным. Он лишь в некоторой степени заимствует часть языка, мгновенно обращая его в чистый инструмент и не давая среде ни малейшей надежды на укоренение в его внутреннем мире. Поэтому разговоры о «поколении интернета» в чем-то даже более абсурдны, чем разговоры о «поколении пепси». Если распивание забугорного напитка еще могло способствовать изменению стиля жизни, отношений в политике и культуре, то интернет - это естественная среда, прикладное средство, задача которого состоит лишь в том, чтобы делать жизнь проще, интереснее, занятнее и удобнее. Всем - от министров и сотрудников ФМС до школьников и студентов.
В поисках потерянного политического
Осталось ли среди этой вроде бы победившей неолиберальной системы место для той изначальной культуры? Пожалуй, осталось. И она не всегда маргинальна. Ее упрямо поддерживает Google и Open Source. Сервисы совместной оценки и покупки, сервисы структуризации контента, рекомендательные системы остаются в числе продуктов, которые делаются не для обмена, а для себя. Или для таких, как я. Да, каждый из тех, кто принимает участие в этом процессе, не переживает ежесекундно чувства причастности к community, но будучи включенным в события, происходящие внутри этого сообщества, поневоле наследует его культуру.
Но формирует ли это что-то большее, чем сообщество? То, что называют гражданским обществом? Ведь возможность равенства, стремление к прогрессу и способность преодолевать границы - вроде бы идеальные условия для построения гражданской силы, способной быть хоть оппонентом, хоть собеседником власти. На российскую среду возлагали особенные надежды, ведь наша блогосфера оказалась крайне политизированной, в большей степени, чем любая другая. Но за несколько лет миф о гражданском обществе благополучно растворился в череде ругательных постов и спонтанных бессистемных призывов, которые были актуальны, пока висели в топе. Исчезли из топа - и никто о них не вспоминает. Максимум, на что оказался способен интернет в этом смысле - это изменение темпа, возможность распространить сообщение на порядок быстрее. Но на качество общения это не повлияло. Мы получили филиал кухни, смешанный с доской объявлений на задворках виртуального супермаркета. Почему?
От интернета ждали сближения людей, а получили атомизацию. Возлагали надежду на политическое, а получили политизированное, но лишь на уровне реакции. Да, люди стали говорить более связано и часто. Люди получили возможность прямого контакта с властью. Но разрозненные и зависимые при этом от техники, они вместе с тем все более индивидуализируются. Не прилагая попыток понимания, переходят сразу к потреблению. Нет, до утопий в стиле Матрицы нам далеко. Но и возлагать надежды на то, что интернетизация «придет и молча исправит все» - нелепо. Это невозможно, если не заниматься обучением, передачей той культуры, которая возникла в начале интернет-эпохи. Если не переживать свое бытие в интернете как причастность к культуре, а не только реализацию своих потребностей и интересов. Если кроме кнопки «купить» и «отправить» не осваивать инструменты, позволяющие соучаствовать в создании интернета.
И все же, несмотря на то, что интернет-корпорации все дальше от своей первоначальной культуры и все ближе к традиционным ТНК, они все же меняют мир несколько иначе. Давая нам право соучаствовать и самим строить будущее. И уже вопрос к нам, интернет-пользователям: почему мы этим правом не пользуемся?
Автор Колозариди Полина
Источник: rabkor
|
