 – Елена Викторовна, расскажите, пожалуйста, нашим читателям о себе. Многие думают, что судья в передаче «Дела семейные» - просто актриса, произносящая заученный текст.
– К актерской профессии я не имею никакого отношения. По образованию я юрист, закончила с красным дипломом дневное отделение юридического факультета МГУ, после окончания поступила в очную аспирантуру и защитила кандидатскую диссертацию. С 24 лет работаю юристом. Текст заучить нельзя, даже если бы этого хотелось. Для подготовки мне предоставляется синопсис – краткое описание ситуации. Но достаточно часто участники передачи отступают от этого краткого описания. Иногда от волнения забывают некоторые важные обстоятельства и факты, иногда так «вживаются» в своих героев, что твердо отстаивают их позиции, «добавляя» аргументы уже от себя. Все это приводит к необходимости менять решение или «по ходу» вносить в него изменения. Достаточно большая категория дел относится к так называемым «оценочным» делам – бракоразводные процессы, усыновление, опека, лишение родительских прав. В этой категории сложно предугадать, как поведут себя герои и чья позиция будет более четко выражена. Но все сюжеты основаны на реальных событиях и взяты исключительно из писем. Конечно, авторы часто излагают свои истории с наиболее выгодных для себя позиций, но и с учетом этого можно говорить о реальности происходящего.
– Сколько лет Вы ведете программу и были ли у Вас сомнения по поводу участия в проекте?
– Программе уже более трех лет. Конечно, сомнения у меня были огромные. Проработав практически все годы на телевидении, к самому телевидению я имела отношение только как юрист. Зная его технологию, в кадре я не работала и не представляла, получится ли у меня этот вид деятельности. Продюсер и зачинатель этих программ Ю. Володарский – давнишний друг моего мужа. Первоначально эту идею он предложил моему супругу, который очень аккуратно начал уговаривать меня принять участие в передаче. Но поскольку мой муж профессионально занимается телевидением, то и аргументы его также были профессиональны. И конечно, заключительный аргумент – «ты же не можешь отказать друзьям» – сломил меня окончательно. Была еще правда надежда, что тогдашнее руководство канала «РЕН-ТВ», с которым у меня были профессиональные связи совершенно другого уровня, не согласится «использовать» профессионального юриста «от телевидения» в качестве ведущей, но Ирэна и Дмитрий Лесневские, обладающие невероятной интуицией и чутьем, согласились на этот проект.
Моя оценка интуиции – это не комплимент самой себе, это реальная оценка того риска, на который пошло руководство канала, – поставить подряд две передачи примерно одной и той же тематики с разными ведущими. На нашем телевидении подобного проекта еще не было. Конечно, радует, что проект обрел своего зрителя, в том числе благодаря усилиям Павла Астахова, который был «пионером» всех судебных программ. Новое руководство канала «не увидело» место программы в новой концепции, и мы с огромным удовольствием «перешли» на канал «Домашний», который вызывает у меня огромное уважение. «Домашний» – канал не агрессивный, не терпящий «желтизны», не привлекающий к себе зрителя программами «ниже пояса». Именно такая концепция канала позволила сохранить основную направленность самой программы – «Дела семейные».
– В чем Вы видите назначение программы и что в ней первично – правовое воспитание или юридическое образование граждан?
Для меня образовательное направление программы – самая важная составляющая. Может быть, если бы я не видела в программе возможность объяснять телезрителям, как действуют законы, как избежать ошибок, как лучше поступить в той или иной ситуации, я бы и не согласилась участвовать в «Делах семейных». К сожалению, у нас в стране правовое воспитание отсутствует. Обилие юридических факультетов и специалистов еще не говорит о грамотности населения. Это вовсе не означает, что я призываю отказаться от услуг специалистов, но знать свои права и обязанности должен каждый. Нельзя создать правовое государство и проводить реформы, когда знаниями обладает в лучшем случае 20% населения, с 80% оставшимися «говорить» фактически не о чем, поскольку разговаривать-то нужно на одном языке.
– Почему в телевизионном процессе нет адвоката?
– Отказ от участия в процессе «всех полагающихся» лиц объясним форматом самой передачи. В 52 минуты «чистого» времени необходимо «уложить» три сюжета и еще заключительные интервью самих героев. Мне кажется, что в данном случае нужно ориентироваться на следующее – герои должны говорить на языке, понятном для окружающих. Если в процессе (а это гражданское судопроизводство, где представлять интересы сторон могут адвокаты и участие стороны становится не обязательным), появятся профессионалы, то программа будет напоминать игру в преферанс, когда за столом собрались очень хорошие игроки. Их лексикон – «сдача», «раскрылись», «своя игра», «Вы без одной» – им понятен, а присутствующие теряются. Адвокаты, на то они и адвокаты, будут говорить профессионально, а значит, не всегда понятно.
– Не возникает ли у Вас желание стать судьей?
– Чтобы стать судьей, нужно иметь призвание и очень большое терпение. Мне кажется, что я не обладаю этими качествами. По натуре я человек эмоциональный, достаточно вспыльчивый, быстро отхожу, но в раздражение впадаю, что, безусловно, для судьи недопустимо. И коль скоро судьба меня «связала» с телевидением, будем стараться выполнить наш «брачный контракт».
По материалам сайта bestlawyers.ru
Телеканал «Домашний» открыт для новых энергичных решений, он свеж и динамичен. Но при этом всегда сохраняет приоритет семейных ценностей: доброты и сердечности, пользы и красоты.
Источник: Телеканал «Домашний»
|
