"Евровидение" по итогам московского финала рисковало превратиться в соревнование масштабов и суперзвезд. Но оно осталось прежде всего конкурсом песен. Их уровень в этом году был высок как никогда, и победа норвежца белорусского происхождения Александра Рыбака с композицией "Fairytale" — тому подтверждение, считает БОРИС Ъ-БАРАБАНОВ.
Не оправдались прогнозы в отношении Патрисии Каас. Ее выступление выглядело вставным номером, демонстрирующим широту и мощь таланта последней европейской эстрадной дивы, но песня была выбрана абсолютно не запоминающаяся. Результат — восьмое место. Эндрю Ллойд Уэббер написал для Джейд Иуэн мелодию, которую легко представить себе в любом из его мюзиклов, но исторически сложившемуся архетипу "песня "Евровидения"" она соответствовала не вполне. Пятое место вряд ли назовешь утешением для Великобритании, приложившей слишком много сил для того, чтобы вернуть себе лидирующие позиции в конкурсе. А вот участие любимца курортных дискотек Араша лишь укрепило типично евровидийную конструкцию азербайджанского номера (3-е место). Зажигательный ориентальный ритм зрителям оказался милее. Прелести Диты фон Тиз не спасли Германию (20-е место). Биография модели с отдельной строкой "брак с Мэрилином Мэнсоном" слишком далека от голосующего народа, а, например, танец живота в исполнении турчанки Хадисе (4-е место) все же роднее, чем эстетика садо-мазо. Александр Рыбак оказался идеальным персонажем для "Евровидения". Широкая славянская улыбка и свободное владение русским языком сделали свое дело, но главной все же оказалась песня. Душевность в традициях Эдуарда Хиля оказалась универсальным ключом к сердцам не только жителей постсоветских стран, но вкупе с кельтским скрипичным риффом и обаянием певца — к континенту в целом. Номера Исландии (2-е), Эстонии (6-е) и России (11-е) оказались в лиге нетипичных, но, по наблюдениям корреспондента "Ъ", заразили конкурсной лихорадкой публику, которая до сих пор считала "Евровидение" занятием для малоинтеллигентной и нетребовательной аудитории. Хорошо ориентирующиеся в музыке господа и дамы азартно отправляли эсэмэски.
Корреспонденту "Ъ" довелось участвовать в обсуждении "Евровидения" на "Первом канале" сразу по окончании конкурса, и лейтмотивом его была радость за Россию. Причем, к сожалению, не за Россию в лице нашей участницы Анастасии Приходько. Похоже, несмотря на все усилия Константина Эрнста и его коллег, публика здесь так и не признала киевлянку своей, несмотря на то что песню "Мамо" по качеству можно поставить в один ряд с "It`s My Time" Эндрю Ллойда Уэббера. Гордость участников шоу была связана прежде всего с уровнем проведения конкурса, нередко звучала мысль: "лучше не сможет никто". Это утверждение сродни тезису "лучше Олимпиады в Пекине не проведет никто". Когда жестко администрируемая страна бросает на событие беспрецедентный бюджет, можно, конечно, и милицию попросить быть галантной, и экраны соорудить, каких не было, и Cirque du Soleil нанять для заполнения пауз. Не стоит долго рассуждать о том, как еще можно было бы потратить миллиард рублей, выделенный правительством на "Евровидение",— из всех вариантов у нас всегда выбирают тот, который лучше всего смотрится по телевидению. К середине ночи останкинские ораторы уже почти договорились до того, что русские Левши собрали грандиозную сцену "Евровидения" по винтику где-то в Вышнем Волочке. В тени остался тот факт, что с конца марта в Москве постоянно жила европейская сборная инженеров и сценографов.
Светлому образу России-матушки были посвящены и интервал-акты — короткие представления между блоками выступлений конкурсантов и оглашением результатов. Руководители "Первого канала" на своей пресс-конференции перед началом конкурса обещали сначала (в полуфиналах) обыграть в интервал-актах стереотипные представления о России, а потом показать Россию сегодняшнюю. В итоге в полуфиналах дали то, без чего, видимо, никак не обойтись никогда — медведей, матрешек, ансамбль песни и пляски им. А. В. Александрова, балет Игоря Моисеева и остроумные балалаечные аранжировки хитов "Евровидения" разных лет. В финале ожидались яркие краски современности. Ответственными за картину назначили иностранцев, и в итоге зритель получил эффектные эпизоды с участием не признающих земного притяжения акробатов Cirque du Soleil, Диму Билана, пробивающего стены головой, и артистов труппы Fuerza Brutta в подвешенных под крышей прозрачных бассейнах. Где здесь был новый образ России, так и не было понятно. На уровне имиджа после "Евровидения", по большому счету, все осталось по-прежнему. Россия — это что-то очень большое, набитое деньгами.
