Семидесятилетие с начала «финской» войны как-то очень дружно отметили отечественные СМИ, в очередной раз полив грязью советский строй и наших солдат. Вот в Финляндии нас почему-то не называют агрессором. Может быть, потому что там историю изучают по документам, а не по мифам, сочиненным в Лондоне и Вашингтоне?
30 ноября исполнилось 70 лет со дня начала «финской» войны, названной позднее «неизвестной войной». Тогда же, в 1939 году, появилась песня, посвященная тем непростым событиям. Вот — слова из нее: «Сосняком по откосам кудрявится пограничный скупой кругозор. Принимай нас, Суоми — красавица, в ожерелье прозрачных озер!».
Боевые действия закончились 13 марта 1940 года. Война завершилась подписанием Московского мирного договора, по условиям которого к СССР отошел Карельский перешеек с городами Выборг и Сортавала, ряд островов в Финском заливе, часть финской территории с городом Куолаярви, часть полуостровов Рыбачий и Средний.
В результате Ладожское озеро полностью оказалось в границах СССР. СССР получил в аренду часть полуострова Ханко (Гангут) сроком на 30 лет для создания на нем военно-морской базы. В результате подписания договора в составе СССР оказалась большая часть территорий Карелии, присоединенных к России по условиям Ништадтского мира 1721 года, завершившего Северную войну, и находившихся в составе России до передачи в 1811 году Выборгской губернии в состав Финляндии.
В позднесоветское время, и особенно с развалом СССР «демократические» СМИ запели (и «поют» до сих пор) написанную под чужую диктовку другую песенку. На этот раз — о советской агрессии и невинной Финляндии.
Говорят, что справедливых войн не бывает в принципе. Возможно, кому-то подобная трактовка покажется разумной. Но прежде, чем рассматривать ход «зимней» войны 1939‑40 года, следует учитывать тот факт, что до ее начала между СССР и Финляндией уже произошли два вооруженных конфликта. Первая советско-финская война началась в середине января 1918 г., хотя официально о начале войны правительством Финляндии было объявлено спустя полгода (!) — 15 мая того же года, когда, после победы «белых» в ходе гражданской войны в Финляндии, финские войска выдвинулись для занятия Восточной Карелии. Финские отряды проникли на территорию Архангельской губернии России и двигались по направлению к городам Ухта и Кемь.
В феврале верховный главнокомандующий финской армии генерал Карл Густав Маннергейм заявил, что «не вложит меч в ножны, пока не будет освобождена от большевиков Восточная Карелия». Но даже после этих слов официального объявления войны со стороны Финляндии не последовало. Более того, правительство Финляндии направило ходатайство германскому правительству с предложением союзнических услуг в их общей борьбе против России. Финны просили Германию потребовать у России заключить мир с Финляндией на основании присоединения к Финляндии Восточной Карелии.
Предложенная финнами будущая граница с Россией должна была проходить по линии Восточное побережье Ладожского озера — Онежское озеро — Белое море. В марте в ставке Маннергейма уже был разработан план организации «национальных восстаний в Восточной Карелии» и выделены специальные финские инструкторы — кадровые военные для создания очагов восстания. Финские резиденты активно занимались вербовкой предателей среди русского и карельского населения. В июле 1919 года вместе с созданием Временного правительства Беломорской (Архангельской) Карелии во главе с С. А. Тихоновым было создано марионеточное Северокарельское государство. Центром территориального образования стало село Ухта. Первоначально был взят курс на вступление Архангельской Карелии в состав Финляндии. Уже в ноябре 1919 года был сделан соответствующий запрос финскому правительству. Затем было решено, что Северокарельское государство выступит союзником Финляндии в ее противостоянии с СССР. Однако в связи с успехами Красной Армии марионеточное правительство С. Тихонова бежало в Финляндию, а Северокарельское государство перестало существовать. И хотя финнам не удалось одержать в этой войне верх, им все же удалось обзавестись некоторыми территориальными приобретениями. Война закончилась подписанием Тартуского мирного договора, по итогам которого Хельсинки получал всю Печенгскую область (Петсамо), а также западную часть полуострова Рыбачий, от губы Вайда до залива Мотовского, и большую часть полуострова Средний, а также остров Кий и Айновские острова.
До ноября 1921 года на советско-финляндской границе наступило сравнительное затишье. Но уже 6 ноября 1921 г., т. е. через год после завершения первого финско-советского конфликта, началось вторжение финских войск в Восточную Карелию. В декабре 1921 г. финские отряды заняли часть карельской территории. Части Красной Армии, согласно Тартускому договору, были выведены из пограничных районов Карелии, а подразделения пограничников не могли сдержать финское наступление.
Еще в 1920 г., т. е. до начала второй советско-финской войны, в Финляндии было создано Карельское объединенное правительство, в состав которого вошли помимо Временного правительства Карелии — Олонецкое правительство и иные структуры профинских образований. В октябре 1921 года на территории Карельской трудовой коммуны в Тунгудской волости был создан подпольный «Временный Карельский комитет», призванный бороться с советской властью и во всем помогать финским интервентам. Но уже к середине февраля финны были выбиты с советской территории. Кстати, на стороне советских войск сражались финские коммунисты, иммигрировавшие в СССР после гражданской войны в Финляндии, опасаясь репрессий со стороны финских властей.
Однако и после этого официальный Хельсинки оставался верен своей провокационной политике в отношении Советского Союза. На дворе стоял уже 1935 год. Со времени последней советско-финской войны минуло 14 лет. Тем не менее, по имеющимся у советской разведки данным, в 1935 году «под видом проведения геолого-разведывательных работ на советско-финской границе формировались диверсионные банды, имевшие своей задачей переход на территорию СССР, освобождение и вооружение заключенных из концлагерей, и поднятие вооруженного восстания. Среди русских белоэмигрантов, проживающих в Финляндии, конспиративно проводилась большая работа по вербовке среди них кадров для этих банд».
Имея за спиной такую историю отношений с получившей независимость из рук Советской России Финляндией, могло ли советское правительство оставаться спокойным, когда финны смотрели на Карелию как часть своей территории? В планах Москвы был холодный геополитический расчет, призванный обезопасить Ленинград, от которого было всего 32 км до финской границы. Советское правительство подняло вопрос о переносе границы от Ленинграда, «поскольку Финляндия сама будет не в состоянии обеспечить безопасность города в случае появления в ее границах армий враждебного СССР государства». В связи с этим Сталин заметил: «Мы ничего не можем поделать с географией, так же, как и вы… Поскольку Ленинград передвинуть нельзя, придется отодвинуть от него подальше границу».
СССР предлагал финнам разные варианты решения проблемы. Например, пытался добиться уступки Финляндией части Карельского перешейка в обмен на вдвое большие по площади, но менее пригодные для сельскохозяйственного использования территории в Северной Карелии, а также передачи СССР в аренду нескольких островов и части полуострова Ханко. Финны упорно не соглашались.
Тогда Москва предложила купить Ханко или же, на крайний случай, арендовать другие прибрежные острова Финляндии. Но Хельсинки, подстрекаемый Лондоном и Вашингтоном, демонстрировал воинственную непоколебимость. Уговоры министра финансов Финляндии Таннера использовать эту возможность решить вопрос с Москвой миром на финских руководителей не подействовал. Тогда Кремль использовал последний возможный вариант — решение вопроса военными методами. Оправдано ли было такое решение? С геополитической точки зрения вполне. Это показали дальнейшие события, когда финское правительство Маннергейма развязало военные действия против Советского Союза на стороне фашистской Германии.
После Второй мировой войны американский геополитик нидерландского происхождения Николас Спикмен разработал в свое время т. н. геополитическую теорию «прибрежных зон» (rimland). Согласно этой теории, для контроля над каким — либо государством необходимо контролировать прибрежные зоны, окаймляющие территорию этого государства. И хотя идеи Н. Спикмена окончательно оформились в законченную теорию к шестидесятым годам прошлого века, все полководцы и государственные деятели более раннего времени интуитивно учитывали роль прибрежных территорий в своих стратегических планах.
Финляндия представляет собой типичную «прибрежную зону» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Не говоря уже о том, что финская граница пролегала в непосредственной близости от Ленинграда, недружественная Кремлю Финляндия представляла опасность с точки зрения возможности для недружественных государств перекрыть или предельно осложнить Советскому Союзу выход в Балтийское море. «Заперев» для СССР балтийское направление, западные страны (в первую очередь, Великобритания и Соединенные Штаты) смогли бы беспрепятственно хозяйничать на Балтийском море. Под угрозой находились советские морские коммуникации в северных широтах. Незамерзающий порт Мурманск (который всего чуть более 20 лет назад, в 1918 году уже подвергся набегу западных интервентов в лице американцев, англичан, французов и польских стрелков) тоже был лакомым кусочком для англосаксонских колониалистов, как и Архангельск — крупный портовый город, бывший целью иностранных интервентов в том же году.
Заинтересованность Вашингтона и Лондона в этом вопросе сложно переоценить. В случае снисходительного отношения к выходкам Хельсинки, пространство стратегического маневра для Москвы ограничивалось бы лишь Тихим океаном, где уже точила зубы японская военщина, и Черным морем, где Турция заняла исключительно враждебную по отношению к СССР позицию.
С Каспием тоже было не все так просто — из-за происков германской резидентуры в Иране. Уже в августе 1941 года СССР был вынужден ввести в Иран войска на основании межгосударственного договора между СССР и Ираном (с 1939 года Гитлер принялся оказывать иранцам всемерную помощь, а в самом Иране кишмя кишели фашистские агенты). Не стоит сбрасывать со счетов Швецию, которая видела в России, а затем в СССР, исторического врага в бассейне Балтийского моря. После Ништадтского мирного договора 1721 г. между Швецией и Россией, к последней отошла Финляндия. И надо заметить, вполне мирно уживалась с другими народами царской России. И когда между Хельсинки и Москвой вспыхнул вооруженный конфликт, Стокгольм не мог оставаться в стороне. Поэтому на помощь финнам устремились полки шведских добровольцев (такие же полки воевали потом против СССР на стороне гитлеровской Германии).
С незапамятных времен Россия старалась получить выход к морям, и, как следствие, к торговым коммуникациям мирового значения. Поэтому из-за странного упрямства финских властей Советский Союз не собирался даром отдавать то, за что так упорно сражались еще Петр и Екатерина Великие.
Поэтому мысленно обращаясь взором более чем на 70 лет назад, не стоит забывать о перечисленных выше факторах, оказавших свое влияние на развитие событий. К счастью, сейчас Хельсинки отказался от каких-либо территориальных претензий к Москве. Финская организация «ПроКарелия», ратующая за присоединение Карелии к финскому государству, является маргинальной политической силой. Финляндия придерживается политики относительного нейтралитета и не спешит включаться в борьбу «цивилизованного» человечества против русского народа, хотя была вынуждена пойти на определенные уступки. И, памятуя о тех кровавых событиях, вряд ли финны захотят превращаться в зоологических русофобов как их прибалтийские соседи. Финны — уравновешенный и прагматичный народ, а не истеричные политические карлики. Они понимают, что залогом дальнейшего развития их страны являются ровные партнерские отношения с Москвой, как ближайшим соседом.
Петро Роженко
Источник: chaspik
|
