В мире Европа зачастую воспринимается как континент, чья экономика негибка и склеротична, чьи жители ленивы и зависимы от социальных пособий, чья индустриальная база устарела и катится вниз. Сломанные винтики и рычаги, обрекающие Старый свет на мрачное будущее. Как и в большинстве клише, в этом есть своя доля правды, считает журнал The Economist. Однако, как утверждает издание, крупнейшая экономика Европы — Германия — выбивается из этой истории.
Десять лет назад Германия была больным местом Европы, страдавшим от медленного роста и высокой безработицы в сочетании с утечкой производителей, которые отчаянно искали регионы с более низкими затратами. Сейчас же, несмотря на рецессию, безработица в этой стране ниже, чем пять лет назад. И хотя Германия потеряла свое место ведущего мирового экспортера, уступив его Китаю, ее экспортные достижения по-прежнему сложно затмить. По доле в ВВП активное сальдо текущего платежного баланса Германии в этом году будет выше аналогичного показателя Китая.
Это опровергает представление, распространенное в Америке и Азии, о Европе как о выдохшемся континенте, неспособном к переменам. Однако, как ни парадоксально, экономические успехи Германии создают проблемы ее соседям, отмечает The Economist. // ');// ]]>
«Гибкость» Германии стала следствием умения сочетать старые добродетели с новыми. Старая, основанная на консенсусе система менеджмента помогла работодателям не конфликтовать с профсоюзами, когда было необходимо срезать косты. Одновременно экономическая политика страны принимала новое, либерализированное направление. Правительство канцлера Герхарда Шрёдера в 2003-2004 годах представило реформы рынка труда и системы социального обеспечения. Благодаря этим мерам и конкурентному давлению со стороны единой европейской валюты, бизнес страны беспощадно снизил реальные заработные платы.
Удельные траты на оплату труда упали в 2000–2008 годах в Германии в среднем на 1,4%. В США этот показатель сократился на 0,7%, а во Франции и Великобритании вырос — на 0,8% и 0,9% соответственно.
Однако своих успехов Германия достигла частично и за счет своих соседей, считает The Economist. «Немцы хотели бы верить, что они принесли огромную жертву, отказавшись от своей любимой марки десять дет назад, но на самом деле они, как никто другой, выиграли от евро, — утверждает издание. — Почти половина германского экспорта идет в другие страны еврозоны, которые не могут больше прибегать к девальвации для борьбы с немецкими конкурентами».
Пока англо-саксонские страны разбрасывались деньгами, Германия накапливала сбережения и не наращивала внутренние инвестиции. Результатом роста экспортной выручки и нежелания тратить стал огромный торговый профицит. Избыточные сбережения направлялись за рубеж — зачастую, в subprime-активы в США и в гособлигации таких стран, как Греция. Было бы абсурдно утверждать, что рассудительная Германия ответственна за расточительность Греции или испанский пузырь на рынке недвижимости. Однако очевидно, что внутри зоны единой валюты на каждую профицитную страну найдется дефицитная.
Такой дисбаланс не может продолжаться постоянно. Страны с отрицательным сальдо воспринимаются профицитными государствами как коррумпированные; это предполагает, что бремя решения проблем должен нести должник. Именно в таком ключе Германия реагирует на проблемы Греции, Испании и некоторых других стран. «Но мысль о том, что Германия сама должна попытаться скорректировать балансы через снижение накоплений и увеличение объемов потребления и инвестиций, кажется все еще неприемлемой для правительства Ангелы Меркель», — считает издание.
Германские экономисты все чаще также задаются вопросом, сможет ли Германия выжить с экспортоориентированной экономикой в долгосрочной перспективе. Значительная часть экономистов уверена, что ориентация на экспорт абсолютно верна, пишет германская газета Frankfurter Allgemeine Zeitung. «На протяжении последних лет и даже десятилетия наша экспортная деятельность создавала миллионы рабочих мест в стране или, по меньшей мере, их сохраняла», — утверждает в интервью FAZ президент германского института экономических исследований ZEW Вольфганг Франц. При этом надежды на восстановление экономики экономист связывает также именно с экспортом: по мнению Франца, наращивание платежеспособного спроса с помощью экспансивной политики в области зарплаты — ложный путь, который может нанести ущерб конкурентоспособности Германии.
С другой стороны, с резкой критикой «патологичного экспортного бума» в Германии в течение нескольких лет регулярно выступал глава мюнхенского института Ifo Ганс-Вернер Зинн, утверждающий, что кризис подтвердил его правоту. «Германия продавала оборудование и автомобили американцам и благодаря этому сегодня она получила в худшем случае билет к Lehman Brothers», — считает Зинн.
Неожиданно для самих немцев, против экспортной ориентации германской экономики выступает и главный экономист Deutsche Bank Томас Майер. По образному выражению Майера, Германия играла роль повара и официанта для пирующих стран; сейчас они почти банкроты, а с проблемами столкнулся поставщик. Майер советует Германии наращивать внутренний спрос посредством роста занятости, пишет FAZ. Есть у главного экономиста Deutsche Bank и нестандартные решения: «Почему бы не снизить производительность труда в Германии?», — задается вопросом Майер. Так, железнодорожные билеты могли бы продавать нынешние безработные, а не автоматы. В конечном итоге, это привело бы к менее продуктивной работе в низкооплачиваемых секторах.
Автор Наталья Ищенко
Источник: bfm
|
