Скоро выйдет новая повесть писателя про Америку, где он «не был никогда», как пел знаменитый «Наутилус».
Издательство «Махаон» в середине мая выпускает книгу Гришковца с чуднЫм названием «А.....а». Почему в заглавии пропущены буквы, понятно уже с первых строк. Евгений Гришковец, объездив полмира и всю Россию, не был в Америке. Она для него, как и для большинства из нас, жителей России, в каком-то смысле - терра инкогнита.
В своем ЖЖ Гришковец написал: «С волнением предъявляю вам первые страницы моей совсем свежей книжки. Очень надеюсь, что она не оттолкнет вас своей странной темой, а я отдаю себе отчет в том, что тема странная. Но также я понимаю, что она очень своевременна. Читайте».
С согласия автора «Комсомолка» публикует отрывок из новой повести Евгения Гришковца на «странную», как он сказал, тему.
У меня есть... Точнее сказать, у меня был один хороший приятель. Почему был? Нет-нет, мы не поссорились и он не умер. Он уехал в Америку... И я помню, как это случилось.
Мой приятель был абсолютно стопроцентный «ботаник». Такой типичный увалень, в мятых брюках, сутулый, румяный, совершенно белокожий, с непослушными жидкими и бесцветными волосами. У него всегда были нечищеные ботинки. Конечно же, он носил очки, а очки сидели на его лице всегда криво. Когда он очки снимал, его лицо становилось совершенно беспомощным, а на носу краснели вмятины от тяжелых очков. Звали его, разумеется, Боря. Типичный «ботаник» Боря был математиком. С первого курса университета он подавал большие надежды, а к третьему курсу Боря их вполне подал...
Боря окончил университет, стал аспирантом, стал румянее и пухлее, общительнее и немного веселее. Помимо сугубо науки, он подрабатывал созданием каких-то программ, настройкой каких-то компьютерных систем, но делал это неохотно и явно тяготился такой работой. Боря жил с мамой, мама часто болела. Боря о ней сильно заботился, страшно ее любил и однажды, когда понадобились деньги на мамино лечение, даже устроился в бригаду по ремонту квартир. С ремонтом у него не сложилось. Боря во время отделки какого-то туалета испортил что-то дорогостоящее, и его уволили да еще повесили долг за сломанное... В университете ему платили гроши.
Наше общение было редким, но регулярным. Раз в две недели, по субботам, Боря просил составить ему компанию... Раз в две недели Боря надевал свою единственную белую рубашку. По его мнению, это было достаточно и даже излишне нарядно. Одевшись нарядно, он тащил нас в любое шумное заведение, где можно было выпить. Боря очень быстро, и даже торопливо, напивался пьяным и сразу же, обязательно, шел танцевать.
Танцы Борины были отчаянными, смелыми, бескомпромиссными и сколь отчаянными, столь же нелепыми. Никто при всем желании не мог бы повторить его танец... В процессе танцев и между ними Боря всегда пытался знакомиться с девушками. С любыми! Со всеми, кто попадал в поле его слабого зрения. Очки на такие мероприятия Боря не надевал. Стеснялся, боялся их потерять или разбить, а может быть, он просто не хотел реально и четко видеть мир, я не знаю. Девушки от него шарахались, смеялись над ним между собой, украдкой показывали на него пальцами или смеялись открыто.
Он же норовил всех их угостить и закружить в танце. Нам стоило изрядных усилий удерживать его от этого, даже напоминания о больной и нуждающейся в лечении маме не помогали. А сколько раз мы спасали Борю от побоев! Такой, как он, «ботаник» был просто редким лакомством для кряжистых ребят из предместий. Мы прятали, утаскивали, уводили рвущегося в бой Борю... Мы объясняли жаждущим бить Борю парням, что наш приятель - гений математики, а значит, полный идиот и придурок, и не стоит об него пачкать руки. Услышав такое, ребята иногда хотели бить Борю еще азартнее. Тогда я сообщал им, что у Бори опухоль в мозгу и он может умереть в любую секунду, а обвинят их. Ребят это обычно успокаивало, но не всегда. Тогда били нас.
Раз в две недели, по субботам, ближе к утру, Боря напивался до беспамятства, всегда заблевывал либо туалет заведения, в котором мы были, либо крыльцо перед заведением. После этого мы его спящего доставляли домой и передавали в руки мамы. Вот такой у меня был приятель...
Но однажды среди недели днем Боря позвонил мне и попросил с ним встретиться...
Боря медленно, но при этом сбивчиво поведал мне, что его пригласили в Америку. Он рассказал, что принял участие в какой-то конференции или конкурсе, куда ездить было не нужно, а достаточно было просто отправить свою работу.
Боря рассказал мне, что у него лежала в «долгом ящике» недозавершенная работенка, которой он занимался в свободное время. Эта Борина тема никого в университете не интересовала...
- А позавчера ночью мне позвонили из Бостона, - сказал Боря, - сказали, что им очень понравилась эта моя фигня... и зовут к себе работать.
- Шутишь?! - вырвалось у меня.
- Я и сам подумал, что это шутка, - грустно протянул Боря, - сказал им, что не могу, потому что надо сажать картошку и мама будет недовольна...
- И что? Ты отказал? - совершенно ошарашенно спросил я.
- Да... Но они такие упрямые, попросили еще подумать. Сказали, подождут, пока я посажу картошку.
- И?!
- А я сказал, что потом картошку нужно будет через три месяца выкапывать.
- Ну?
- Подождут, сказали.
К концу нашего разговора я уже сокрушительно сильно завидовал Боре. А Боря после этого разговора пропал из нашей компании совсем. Поговаривали, что он собирается жениться... А как-то в середине октября Боря позвонил мне.
- Привет, - бодро прозвучало в телефоне, - вот звоню, чтобы попрощаться.
- Куда в этот раз?
- В Америку, - сказал Боря...
- Так езжай!..
- Боюсь! Очень боюсь, - перебил меня он. - Ты пойми, я здесь-то урод, а кем я буду в Америке?
- Да не ссы, Борик! - стараясь изобразить беззаботный голос, сказал я. - Не понравится - вернешься.
- Откуда? - после паузы тихо сказал Боря. - Из Америки? Не вернусь я. Оттуда не возвращаются...
Автор Евгений Гришковец, Анна Балуева
Источник: kp
|
