Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» рассказал в интервью изданию «Частный корреспондент», что март и апрель будут самым серьезным испытанием для радиобизнеса
Есть несколько теоретических позиций, с которых я могу говорить о кризисе. Я выскажу точку зрения менеджеров пяти крупнейших компаний, которые контролируют 80% московского радиорынка. Во-первых, мы прогнозируем падение продаж рекламы на 15% в первом квартале 2009 года, а за год в целом — до 40%. Основной удар будет нанесен по регионам, потому что там рекламный рынок схлопывается. Отдельные структуры уже приступили к перезакупке лицензий, причем не всегда чисто.
Вторая тенденция — на рынке начинают появляться люди, которые ищут дополнительное место работы. Не новое, я подчеркну, а подработку. Известный радиоведущий с одной радиостанции получает разрешение для того, чтобы подработать на другом радио. Для «Эха Москвы» это невозможно. Я сразу сказал, что мы не даем такого согласия и не берем людей, которые хотят у нас подработать.
Что касается сокращений, то штаты на радио, как и во всей медиаиндустрии, были раздуты. Все предпочитали иметь больше народа, чем это было необходимо. Отчасти это определяется спецификой радио. Должно быть разнообразие голосов, невозможно, чтобы один человек сидел каждый день по восемь часов в эфире. Но я не исключаю, что март — апрель будут самым серьезным испытанием для радиобизнеса, на рынке окажутся радиожурналисты, которые будут сокращены. «Эхо Москвы» идет пока по другому пути. Мы приняли солидарное решение и урезали зарплаты почти всем, менеджмент потерял треть, самых малооплачиваемых мы не тронули, а у остальных срезали 3—7% в рублевом исчислении. И мы предупредили, что эти изменения сохранятся в январе-феврале-марте.
Тем не менее я не исключаю, что до 20% радиожурналистов в Московском регионе окажутся на рынке. Кто это будет, я не знаю, потому что, судя по печатной прессе, мы видим разные подходы к сокращениям штатов. В некоторых изданиях увольняют людей, которые довольно долго работали, и руководство считает, что нужно делать ставку на молодых, потому что они голодные и им можно меньше платить. В ряде изданий в той же Москве делают наоборот — увольняют молодых, сохраняя основной костяк: молодые найдут себе работу. Здесь нет никакого общего тренда.
Конечно, индустрия не умрет, но это будет довольно тяжелый удар, и он уже ощущается. Но я хотел бы подчеркнуть: мы находимся в самом начале пути, в самом начале кризиса, он еще нас не затронул. Я могу сказать, что в ноябре питерский радиорынок вообще ничего не чувствовал, — в Москве мы уже тряслись, уже контракты не заключались, люди начинали уходить. В Питере — всё отлично, всё хорошо! Их волна накрыла в январе. И они нас перегонят по кризису, потому что у них более узкий рынок и станций меньше. Я занял такую позицию: я никого не увольняю, никого не нанимаю. Это, конечно, лукавая позиция. Что будет через месяц, я не знаю.
Еще один немаловажный фактор — радио будет дешеветь. Это значит, что будет требоваться новый креатив, дешевый креатив. В этой связи мы, как и любая индустрия, получим очень мощный удар, касающийся технического обновления, — мы не будем в это вкладывать средства, все технологические проекты — сумасшедшие, мультимедийные — заморожены. Это нас застопорит в развитии, но, с другой стороны, мы затянем пояса и будем быстрее бегать. Я уверен, что даже в тяжелой экономической ситуации радио будет развиваться быстрее, чем телевидение, потому что мы дешевле изначально и, конечно, мы покреативнее будем — я имею в виду скорость внедрения инноваций.
Но кризис будет тяжелым, это надо признать. Я недавно вернулся из Франции, встречался там с коллегами из Radio France. У них ужас в глазах. На разговорных станциях там ведущие в основном телезвезды. Так вот, было принято решение, что зарплату они могут получать только в одном месте. Для самых известных ведущих все бонусы зарезаны. И это притом, что у них существует хорошее социальное обеспечение, мощные профсоюзы, — и то они трясутся. А мы даже еще не понимаем, с какой стороны нас ударит.
Понятно же, что радиобизнес — это маленький, но стабильный доход в нормальных условиях. Маленький, несравнимый с доходом от других средств массовой информации. Первая десятка московского диапазона в плюсе всегда, она всегда приносит доход. И поэтому такие сумасшедшие вложения — что Усманова, что Лебедева — это, конечно, рынок разваливает, но, с другой стороны, 50 станций на московский рекламный рынок — это невозможно. Это значит, что, начиная, скажем, с 15-й станции люди не для бизнеса туда вкладывают деньги, а для чего-то другого.
В Москве сейчас уже 14 разговорных станций, плюс такие, где присутствует значительная разговорная составляющая, — например, «Серебряный дождь». Это огромное поле на крохотном пятачке. Но это поле существует, и спрос есть. Причем спрос возрос за последний год благодаря трем кризисам: грузинской войне, финансовому кризису, газовому конфликту. Мы просто видим, как на финансовом кризисе вынесло вверх радио «Бизнес FM», на грузинской войне «Вести FM» ушли вверх, и это не конъюнктурный спрос, потому что после конфликта радиостанция не упала до прежних рейтингов. Спрос на альтернативную информацию из альтернативных источников есть.
Исследования аудитории показывают, что у «Эха Москвы», по Gallup, диапазон ежедневной аудитории по Москве — 8,5—9,5%, по Comcon — чуть больше, 9—10%. У нас аудитория чуть подросла. У «Вестей FМ» — 2—4%, они удвоили аудиторию. У «Бизнес FМ» — 1,5—4%, они удвоили-утроили аудиторию. Но самое главное, что при этом разговорные станции, занимавшие в рейтингах первые места, не упали. Я не трогаю сейчас «Маяк», потому что он отдал кусок разговорному развлекательному сегменту и потерял часть аудитории — они ушли с 9 до 7%, но это заранее выбранное направление. Это не потеря — это замена, слушатели «Маяка» ушли на «Радио России», которое подросло. Важно, что суммарная аудитория разговорных станций выросла, начиная с грузинского кризиса. Кризис — слово центральное, хоть грузинский, хоть финансовый, хоть газовый.
Частный корреспондент
Источник: МедіаБізнес
|
