Раньше главную генно-инженерную компанию мира обвиняли в том, что ее семена вредны. Теперь — что они слишком хороши.
Биохимик Рой Фукс из компании Monsanto следит за своим здоровьем. Каждое утро он принимает пилюлю с рыбьим жиром, чтобы предотвратить сердечные заболевания. Полезные ω-3 жирные кислоты он охотнее съел бы с йогуртом или с хлопьями на завтрак, но добавлять их в пищу — непростая задача. Постояв на полке, продукты богатые ω-3 кислотами, приобретают вкус и запах тухлой рыбы, говорит Фукс.
Фукс надеется, что проблему удастся решить благодаря генетически модифицированной сое, которую разрабатывают в Monsanto. Два новых гена, вставленных в сою, производят безвкусное масло, которое уже в организме становится полезной для сердца ω-3 кислотой. Недавнее исследование 157 пациентов показало, что добровольцы с повышенным уровнем жиров в крови снизили его на 26%, принимая генетически синтезированное масло в течение трех месяцев.
Отличное изобретение: не только борется с сердечными заболеваниями, но и заботится об окружающей среде. Ведь производство сои не подрывает рыбные ресурсы. Как раз такие продукты и нужны Monsanto, чтобы улучшить свой имидж.
С рыночной точки зрения компании уже не надо ничего доказывать: производство генетически модифицированных семян, устойчивых к вредителям и гербицидам, довело ее капитализацию до $44 млрд. В 2009 фискальном году (закончился 31 августа) Monsanto продала семян и генов на $7,3 млрд, против $4-х млрд у идущего вторым DuPont (вместе с его биотехнологическим подразделением Pioneer Hi-Bred). Общая выручка компании в 2009 составила $11,7 млрд, а чистая прибыль — $2,1 млрд. Продажи в последние 5 лет росли на 18% в год, а доходность капитала равнялась 12%. Все эти достижения заслуженно определили Monsanto в список компаний года по версии Forbes.
К сожалению, рыночный успех не всегда сопровождается гулом одобрения. Все то время, что Monsanto искала новые способы накормить человечество, она подвергалась нещадной критике. Первые обвинители считали саму идею модифицировать гены семян и бобов порождением дьявола. То, что люди занимались отбором растительных генов уже 5000 лет, не принималось критиками в расчет. ГМО, считали они, ведут к экологической катастрофе. В Европе и по всему миру ГМ семена сопровождали протесты и законодательные запреты. В 2002 году, во время жестокого голода, правительство Замбии отказалось принять гуманитарный груз кукурузы, поскольку зерно, теоретически могло быть генетически модифицированным.
Со временем протесты утихли, а законодательство становилось мягче. Голодная планета не может позволить себе отказаться от эффективных сельскохозяйственных технологий. Большинство европейских стран, запрещая культивацию ГМО, позволяет, тем не менее, импорт продуктов, из них изготовленных.
Сейчас у компании появилось новое поколение критиков. Они упрекают компанию, что ее семена чересчур хороши. На некоторых рынках семян Monsanto уже почти монополист.
Публике трудно угодить, но компания не сдается — здесь слишком долго занимались биотехнологиями, чтобы страдать мнительностью.
Президент Monsanto, 51-летний Хью Грант, — не только менеджер, но и проповедник. Он верит, что следующее поколение модифицированного зерна сможет накормить весь мир. «Потребность в пище сейчас высока как никогда. В мире не осталось свободных пахотных земель» — говорит он. — «Пока мы повышаем урожаи у фермеров, нас будут за это вознаграждать». Валовая прибыль компании составила $6,8 млрд в 2009 году, и Грант обещает увеличить ее на 25% за три года.
Чтобы получить с гектара больше пищи за меньшие деньги, Monsanto объединяет селекционное растениеводство с генной инженерией. Традиционная селекция — в наши дни высокотехнологический процесс, с применением секвенаторов ДНК — поможет повысить урожайность, объясняет Грант, а генная инженерия защитит урожаи от вредителей, сорняков и засух.
«Нас еще только ожидает технологический взрыв, как кибернетиков 60-х годов», — говорит Роберт Т. Фрейли, технологический директор Monsanto. «Сейчас у нас в разработке больше продуктов, чем когда-либо», — добавляет Грант. Следующим хитом Monsanto может стать новая разновидность кукурузы, которая появится весной. Она будет содержать восемь генов, кодирующих устойчивость к вредителям и гербицидам. В стадии тестирования — кукуруза, устойчивая к засухе, кукуруза, требующая минимум удобрений, и новые, более урожайные разновидности кукурузы и сои.
Фермеры привычно жалуются на цены, но не перестают покупать семена. 90% соевых бобов и 80% кукурузы и хлопка в США выращиваются из продуктов Monsanto. В Индии модифицированным хлопком засеяно 8 млн гектаров, в Бразилии 14 млн гектаров — соевыми бобами (в Аргентине — 17,5). Однажды бразильское правительство пыталось запретить ГМО, но, в конце концов, отменило запрет, поскольку фермеры ему не подчинялись. К любому продукту, содержащему кукурузный сироп или соевое масло, скорее всего, приложили руку в Monsanto.
Почивать на лаврах в аграрном секторе — непозволительная роскошь. У Monsanto впереди тяжелый 2010 год. Соперники наступают на пятки, а фермеры, вероятно, будут сопротивляться повышению цен. Продажи Roundup (торговая марка, под которой продается гербицид глифосат), второго по объему продаж продукта компании, стали падать: патент истек, и конкуренты получили возможность производить дешевые дженерики. Осенью Monsanto уволила 8% сотрудников. Кроме того, Министерство юстиции пристально следит за конкуренцией в сельском хозяйстве — и особенно интересуется деятельностью Monsanto.
На руку компании играет растущий спрос на зерно, связанный с большим потреблением мяса в развивающихся странах, вроде Китая. Чтобы вырастить миллиард стейков нужно много корма. «Как накормить весь мир? — Увеличить урожай при помощи ГМО», — говорит Дениэл Ортверт, аналитик из Edward Jones. Монсанто «изучает каждый акр Земли, изучая местных вредителей и придумывая новые средства борьбы с ними». По оценкам Ортверта, продажи Monsanto достигнут $13 млрд в 2011 году, после небольшого спада в 2010.
Бизнес-модель Monsanto — повышение продуктивности. Чтобы полезные растения переживали обработку гербицидом, в семена вставляют ген бактерии, устойчивой к глифосату. Таким образом, сорняки можно обрабатывать Roundup, не опасаясь за судьбу урожая.
Хлопок и кукуруза Monsanto содержат ген почвенной бактерии Bacillus thuringiensis (Bt), вырабатывающий смертельный для вредителей токсин. Фермеры десятилетиями поливали токсином свои посевы, а Monsanto поместила его прямо внутрь растений. «Теперь с одного акра получается собрать больший урожай при том же количестве удобрений», — говорит фермер из Иллинойса Джон Райфстек. На своих 1800 акрах он выращивает в основном модифицированную кукурузу и соевые бобы. Терри Ванцек из Северной Дакоты раньше сеял обычную пшеницу. Теперь он тоже перешел на ГМ кукурузу и бобы, поскольку это надежнее и прибыльнее. Пшеница и ячмень, говорит он, «не успевают за прогрессом».
Даже некоторые органические производители уже выступают за ГМО. Дон Кэмерон выращивает на своей калифорнийской ферме и органический, и модифицированный хлопок. Прополка органического хлопка, вручную, стоит $500 за акр, а устойчивого к гербицидам — всего $30. В последнее время, ему не удается продать органический урожай, поскольку хлопок из Индии, Сирии и Уганды очень дешев. «Индустрия органических продуктов загнала себя в угол, утверждая, что ГМО — это зло. Со временем, им придется признать очевидное», — говорит Кэмерон.
Тем не менее, критика Monsanto не прекращается. Прошлогоднее исследование некоммерческой организации «Союз обеспокоенных ученых» утверждает, что лишь 14% прироста урожайности вызвано устойчивыми к вредителям семенами, а нечувствительные к гербицидам кукуруза и соя и вовсе не урожайнее своих органических конкурентов. Генетическая модификация растений «по природе своей рискованна», — говорит комиссар Greenpeace Марко Контьеро, — «мы не можем отозвать семена, уже выпущенные на волю». По его словам, господство Monsanto уменьшает разнообразие семян.
Компания Monsanto была основана в 1901 году. Она занималась пищевыми добавками и химией, пока в 1981-м не начала исследования ГМО. Биотехнологическое направление компании было порождено той же революцией, которая создала компании вроде Genentech или Amgen. Но если медицинские биотехнологии вышли на рынок в 1982-м, когда был лицензирован первый рекомбинантный инсулин, то на разработку ГМ-зерна ушло много времени.
Основные проблемы были сугубо технологическими. Исследователи долго не могли найти способа вырастить из одной ГМ клетки целое растение. Предлагали даже обстреливать растительные клетки новыми генами из специальной пушки. Потом исследователи Monsanto и их европейские коллеги независимо друг от друга установили, что почвенная бактерия Agrobacterium tumefaciens умеет делать эту работу куда аккуратнее. Если вставить в бактерию гены с требуемыми свойствами, и смешать бактериальные клетки с растительными, она сама изменит растительный геном. Именно так в Monsanto до сих пор получают большинство ГМО.
Биотехнологическая деятельность Monsanto с самого начала вызывала противоречивую реакцию. Их первым биотехнологическим продуктом был бовин, коровий гормон роста, увеличивавший надои. Его выпуск в 1994 году сопровождался яростными спорами о том, насколько он безвреден. Эрл Харбисон, занимавший пост президента компании в 1986-1993 гг. признает, что «возможно, это был не лучший продукт для выхода на рынок. Зато он у нас уже был». Производственную линию бовинов в 2008 году продали компании Ely Lilly.
Поначалу Monsanto задумали выпускать новые продукты один за другим, чтобы договариваться с общественным мнением. «ГМ семена — не та вещь, с которой все заранее согласны», — говорит Харбисон. С приходом на пост президента Роберта Шапиро, до того возглавлявшего сахаро-заменительный бизнес Монсанто, неторопливый подход остался в прошлом. Сторонник агрессивного маркетинга, Шапиро наводнял газеты рассказами о том, как семена Monsanto заботятся об окружающей среде, и протаскивал их регистрацию через дружественных регуляторов. Реакция не заставила себя ждать.
Идея сделать семена, устойчивые к гербицидам, лежала на поверхности. Но реализовать ее удалось только тогда, когда кому-то пришло в голову попробовать гены бактерии, живущей в очистных водах возле завода по производству Roundup. «Однажды утром я пришел в лабораторию посмотрел на результаты тестов в моем компьютере и подумал: «черт подери!», — вспоминает вице-президент Monsanto Стивен Паджет. Устойчивые к глифосату соевые бобы выпустили в 1996, как и устойчивый к пестицидам хлопок, а кукурузу — годом позже. Сразу же появились опасения, что ГМ семена будут вызывать аллергию. Уэйн Пэррот из университета Джорджии говорит, что эти опасения «абсолютно не подтвердились». Затем зазвучали опасения, что устойчивое к вредителям зерно убьет бабочек или еще как-нибудь навредит природе. В действительности эффект оказался обратным. ГМ семена уменьшают количество пестицидов и, возможно, уменьшают эрозию почвы, так как неглубокая вспашка становится эффективнее. «Мы должны кормиться не такими деструктивными способами, — говорит Памела Рональд из калифорнийского университета в Дэйвисе, автор книги «Меню завтрашнего дня» в поддержку ГМО, — ГМ-семена могут нам в этом помочь».
Когда фармакологический гигант Pharmacia (теперь — Pfizer) договорился о слиянии с Monsanto, его акции упали, — фармакологический бизнес не хотел входить на непредсказуемый рынок биотехнологий. Споры вокруг ГМ семян особенно обострились в 2000 году, когда неразрешенную к использованию людьми ГМ кукурузу обнаружили в лепешках для тако компании Kraft. Партию лепешек пришлось отзывать, и компании получили новую порцию критики.
Когда Monsanto отделилась от Pharmacia в 2002 году, продажи синтезированных семян росли, но не приносили дохода. «Мы копали на милю в диаметре и на дюйм вглубь», — вспоминает молекулярный биолог Дэвид Старк. Исследовательские проекты затрагивали все: от пшеницы и кофе до газонной травы. Хью Грант, возглавивший компанию в 2003 году, прикрыл большинство проектов и поставил на кукурузу, соевые бобы и хлопок. Во-первых, на них можно было быстрее отбить $100 млн инвестиций в разработку, а во-вторых, они вызывают меньше споров в обществе, потому что их покупают посредники, а не частные потребители.
Грант понял, что для процветания недостаточно генной инженерии. Она не может заменить методов традиционной селекции, с помощью которых агрономы создают сотни сортов семян, приспособленных для разных условий. Сейчас исследовательские бюджеты Monsanto поровну поделены между генно-инженерными и селекционными методами. «Из средненьких семян получится средний урожай, какими бы блистательными не были ваши биотехнологии», — говорит Грант, — «биотехнологии только защищают запланированный урожай».
Вскоре его работа обещает стать сложнее. Патент на устойчивые к гербицидам соевые бобы истекает в 2014 году. По оценке JPMorgan, это обойдется компании в $500 млн в год лицензионных отчислений. Monsanto только что выпустила второе поколение бобов, на 7% выше урожайностью, но конкуренты, вроде DuPont уже работают над собственными семенами. DuPont надеется совместить собственные технологии с разработками Monsanto, Monsanto обращается в суды. «Их активы медленно тают», — говорит аналитик Ticonderoga Securities Крис Шоу. Он считает компанию переоцененной.
Кроме того, деятельность компании вызывает вопросы антимонопольных органов. DuPont подает антимонопольные иски, фермерские объединения возражают против политики лицензирования Monsanto. Они недовольны тем, что лицензии слишком строги и запрещают им добавлять в семена собственные разработки. В компании утверждают, что в Министерстве Юстиции им задавали вопросы «похожие на исковое заявление DuPont». «Концентрация рынка зерен в немногих руках повысила цены и обеднила ассортимент», — жалуется Уильям Венцель из некоммерческой организации «Фермерская кампания против генной инженерии». Фермер из Висконсина Пол Розвадовски обвиняет Monsanto в том, что не может купить традиционной кукурузы, которую он выращивал десятилетиями: «Monsanto оккупирует рынок. Скоро органических семян не останется вовсе».
«Любая фирма с долей рынка в 90-95% должна опасаться демпинга, чтобы не попасться на глаза Министерству юстиции. Если лицензии Monsanto будут слишком привлекательными, они сами себя подставят», — говорит Брайан Вайнберг, адвокат по антимонопольному законодательству из Buchalter Nemer.
В Monsanto объясняют свое доминирование на рынке не лицензированием, а заблаговременной ставкой на генную инженерию. «Фермеры голосуют каждую весну. Если ты продашь им семена через год, значит, ты хорошо поработал», — говорит Грант.
С 2005 года Monsanto постепенно возвращается к другим растениям, в частности, фруктам и овощам. Среди новых проектов — арбуз, не пускающий сок при разрезании. Разработка включает и методы традиционной селекции.
Автор Роберт Лангрет, Мэтью Херпер
Источник: forbesrussia
|
