В канун 65-летия Победы Центральный научно-исследовательский институт конструкционных материалов «Прометей» раскрыл журналистам секреты создания легендарного танка Т-34. Без него, по мнению военных специалистов, была почти немыслима Победа, его даже противники называли шедевром военной техники. Президент «Прометея», академик РАН Игорь Горынин и профессор Виктор Цуканов предоставили «Росбалту» уникальные записки, в которых говорится об огромном вкладе в Победу ученых и инженеров петербургского предприятия.
Наши танки – «ходячие гробы»
В предвоенные годы главными тактическими элементами танка как боевой машины были три элемента: прочная броня, огневая мощь и подвижность. Броня считалась крепкой, если могла защитить от выстрелов из винтовок и крупнокалиберных пулеметов, а также – от осколков снарядов. До некоторых пор этих элементов было достаточно, поскольку еще практически не существовало противотанковой артиллерии. Однако во второй половине 30-х годов на вооружение германской армии поступили противотанковые пушки, самая малая из которых имела калибр 37 мм. Такой же калибр имело орудие немецкого танка Т-III.
Тогда на Ижорском заводе решили провести испытания брони советских танков, максимальная толщина которой достигала15 и 20 мм. По ней стреляли бронебойными снарядами калибра 37 мм. «Результаты оказались шокирующими! Даже при очень небольшой скорости удара снаряд пробивал или раскалывал броню. Это означало, что наши танки не защищены даже от достаточно слабой противотанковой артиллерии, при обстреле не только с коротких, но и с дальних дистанций!» — пишет в записках президент ЦНИИ КМ «Прометей», академик РАН Игорь Горынин.
По его словам, руководившие этими исследованиями молодые инженеры Андрей Завьялов и Михаил Попов, ошеломленные такими результатами, доложили о них техническому директору Ижорского завода. Они назвали советские танки «ходячими гробами», предложили немедленно обратиться к правительству и усилить бронирование боевых машин. Однако руководство завода отказалось это делать.
Более того, молодых инженеров фактически обвинили в дискpедитации танковых частей Красной Армии. Не поддержали их и в Автобpонетанковом управлении РККА в Москве. Там заявили, что решать, какие танки нужны Красной Армии, — дело военных, а инженерам надо заботиться об их качестве и сроках поставки.
Встреча со Сталиным
Завьялову и Попову пришлось в мае 1935 года обратиться с письмом к члену Политбюро, секpетаpю Ленинградского обкома и горкома ВКП (б) Жданову. Копия письма была направлена в дирекцию и партком Ижорского завода. После этого Завьялова и Попова уволили с работы.
Однако в апреле они все-таки добились встречи со Ждановым. После трехчасовой беседы секретарь обкома заявил, что вопрос выходит за пределы компетенции местных партийных органов, и что он будет добиваться, чтобы его рассмотрели в пpавительстве. Так, 17 мая 1936 года Завьялов и Попов оказались на заседании Совета Труда и Обороны.
В зале присутствовали почти все члены Политбюро во главе со Сталиным. Представители завода, бронетанковых войск, Военно-морского Флота отмечали успехи завода в производстве брони и выполнении поставок. Завьялов получил слово последним.
Он рассказал о низкой технологической дисциплине на заводе, об отсутствии борьбы за высокое качество продукции, о недостаточной оснащенности современным оборудованием. И главное — о недостаточной надежности броневой защиты наших танков от пpотивотанковой аpтиллеpии и о необходимости изменить боевые характеристики танков. Выслушав Завьялова, Сталин стал задавать ему вопросы. Ответы на них вместе с выступлением растянулись почти на час.
По итогам заседания Совет Труда и Обороны решил: передать броневые заводы в управление «Спецсталь», провести pеконстpукцию Ижорского и Мариупольского заводов, осуществить меpопpиятия по созданию танков, бpоня которых защищала бы не только от пуль, но и от мелкокалиберных снарядов. Завьялов и Попов были восстановлены на работе. Директор Ижорского завода уволен.
Броневые лаборатории Ижорского и Мариупольского заводов пpеобpазовали в Центpальные броневые лабоpатоpии — ЦБЛ-1 (Ижорский завод) и ЦБЛ-2 (Маpиупольский завод). ЦБЛ-1 возглавил Завьялов.
Наши идеи и технологии оказались лучшими
С образованием Центральных броневых лабораторий и началом реконструкции заводов, лаборатории получили современное отечественное и импортное оборудование, численность ее специалистов существенно возросла, было выделено крупное госбюджетное ассигнование на научно-исследовательские pаботы по созданию надежной брони нового типа. В результате в ЦБЛ-2 была разработана новая броня (марки 8С) для танков Т-34 и создан полный технологический процесс производства, которые были успешно внедрены на Мариупольском заводе.
И вот на полигоне опять испытывали броню советских танков – стреляли по ним снарядами разного калибра. «Результат оказался превосходным. Новая броневая сталь им не поддавалась. Были получены также ценнейшие для конструкторов данные об изменении снарядостойкости в зависимости от угла встречи снаряда с броней. Параллельно шла работа над совершенствованием технологий электросварки бронекорпусов», — пишут участники тех событий.
Сварные корпуса танков делали только в СССР и Германии. В США и Великобритании они появились только в середине войны. Сварные швы прочнее, чем клепаные соединения, поэтому при попадании мощного снаряда не будет риска разрушения заклепок и ослабления брони. В 1938 году в ЦБЛ-1 и ЦБЛ-2 были начаты — впервые в танкостроении — работы по производству литых танковых башен.
Напряженность в мире возрастала. Чувствовалось приближение войны, поэтому, для централизации всех работ по бронепроизводству, правительство СССР в 1939 году приняло решение создать на базе ЦБЛ-1 Броневой научно-исследовательский институт – ЦНИИ-48 (нынешний ЦНИИ КМ «Прометей»). На него возлагалась задача создания корабельной брони для проектируемых линкоров типа «Советский Союз», средних и тяжелых танков. Завьялов был назначен директором института.
«Дальнейший поворот событий во время войны доказал преимущество научно-технических идей, заложенных нашими специалистами в конструкцию танка, превосходство нашей материаловедческой науки в области разработки и производства броневых сталей по сравнению с Германией», — считает академик Горынин.
Литые башни и бесценные специалисты
24 июня 1941 года Завьялов обратился в правительство с предложением организовать новые базы для производства брони и готовить кадры для этих баз. 3 июля 1941 года по распоряжению правительства около 200 специалистов института и его Мариупольского филиала выехали на заводы решать поставленные задачи. Было налажено производство броневого листа сразу на нескольких предприятиях страны. И уже через месяц после начала войны — 28 июля 1941 года — был прокатан первый лист танковой брони на Металлургическом комбинате в Магнитогорске. Вскоре производство броневых листов было организовано на других предприятиях…
В это время уже началось внедрение в производство литых башен. Это значительно сократило продолжительность технологического процесса и снизило стоимость башен почти на 40%. При этом резко снизилась поpажаемость их снарядами, так как при литье стало возможным придать башне оптимальную форму, оптимально установить толщину в зонах башни, учитывать вероятность попадания снарядов в эти зоны, обеспечить монолитность башни. Главное – в башне не было сварных швов.
Выдающимся достижением института было создание групп специалистов, которые работали не в лабораториях, а на фронтах и постоянно, непосредственно на передовой анализировали поражаемость советских и немецких танков. На основании данных, которые получали эти специалисты, промышленность оперативно решала вопросы укрепления брони, определяла условия, при которых можно было эффективно поражать танки противника.
Всего за годы войны специалисты обследовали более 14 тысяч советских и немецких машин. Исследования показали: поражаемость Т-34 значительно ниже, чем у однотипной ему «Пантеры» (Т-V). Так, задолго до наших дней, понятие «мониторинг» уже было осуществлено на фронтах войны.
При этом наши конструкторы и инженеры поработали и над технологией изготовления танков. Сборка листов под сварку делалась не в стык. Были сделаны специальные разделочные кромки, чтобы удар снаряда не ломал швы. Стальные лобовые листы сваривались не только между собой, но и через специальный профиль. Это дополнительно гарантировало их от разрушения при попадании снаряда.
Маршал называл их «зверобоями»
Одновременно с модернизацией Т-34 и разработкой новых тяжелых танков, наша танковая промышленность создала и производила в значительных количествах бронированные самоходные артиллерийские установки: САУ-100 на базе Т-34 с пушкой калибра 100 мм, ИСУ-122 и ИСУ-152 с пушкой калибра 122 и 152 мм. Эти ИСУ маршал бронетанковых войск Павел Ротмистров назвал «зверобоями», так как обычно было достаточно одного их снаряда, чтобы вывести из строя, как правило, сильно разрушив, танки «Пантера», «Тигр», «Королевский тигр» и самоходку «Фердинанд».
С появлением на последних стадиях войны кумулятивных снарядов и «фаустпатронов», в новых танках стали появляться дополнительные системы защиты, так называемое, «разнесенное бронирование». Крепились стальные решетки или тонкие листы толщиной 10 мм, расположенные на расстоянии 150-200 мм от основного корпуса. Кумулятивный заряд срабатывал уже на них…
Видно, не зря немецкий военный журнал «Зольдат унд техник» в своей статье к 25-летию создания Т-34 писал: «Этот танк, бесспорно, был подлинным шедевром в истории развития военной техники. В нем удачно сочетались технические элементы быстроходного крейсерского танка с высокой неуязвимостью, присущей танку непосредственной поддержки пехоты».
Источник: rosbalt
|
