Британия у всех рифмуется с одним и тем же – с тем, чего у одних, в силу исторических причин, еще никогда не было, а у других, в силу других исторических причин, уже никогда не будет
Не каждый день весть о том, что некие он и она связали себя узами брака, становится главной для всех экранов, лент и первых полос мира. Не каждый раз трансляция подобного события получает аудиторию в 2 миллиарда человек в 180 странах.
Мы впервые были в их числе – в день, когда принц Уильям и Кэтрин Миддлтон стали законными супругами, граждане России сделались законными зеваками на лондонской королевской свадьбе при помощи Всемирной сети и родного ТВ. К участию в историческом действе нас приобщили трансляции на «Первом канале», «России-24», «Звезде» и MTV, не говоря уже о Euronews и новостных сюжетах большинства эфирных и неэфирных российских каналов.
Кто-то считает, что это слишком: к чему нам похмелье в чужом пиру? Как будто все внутренние и мировые проблемы уже решены. Но, если судить по массовому интересу к этому бракосочетанию, напоминание о том, что в мире существуют такие вещи, как любовь и свадьба, для публики оказалось не менее важно, чем такие проблемы, как смерть, насилие, голод и стихийные бедствия.
Кто-то сетует, что событие у нас освещали как-то вяло. Кто-то очень расстроился, обнаружив, что трансляция на «Первом» была, оказывается, вовсе не прямой трансляцией, а смонтированным по горячим следам дайджестом. Хотя это обычная телевизионная практика, и любой, кто хотел, мог сравнить и убедиться, что ничего особенно ценного «Первый» из трансляции не вырезал – в самом деле непонятно, зачем было именовать трансляцию прямой на собственном сайте, если можно в два клика убедиться, что это не так.
Чтобы убедиться, что новостной канал «Россия-24» транслирует событие впрямую, незачем было никуда кликать, достаточно было услышать закадровый перевод.
Понятно, что нет на ТВ специалистов по королевскому протоколу или по церковной лексике. И найти их никак не успевали (хотя королевская свадьба вроде отличается от стихийного бедствия тем, что планировалась за полгода, как, надо думать, и ее трансляция). А тут еще экзотический английский. Не очень пространные и с расстановкой произносимые речи на этом языке вызвали у бедного переводчика такую оторопь, что слышать его было физически больно. Надо отдать ему должное – среди бесконечных местоимений, междометий и запинок иногда возникали слитные фразы: «Легко, с легким сердцем, незаметно, умно и преданно Богом вы будете осуществлять церемонию, которая называется бракосочетание», – сказал, например, архиепископ Кентерберийский брачующимся. Их клятвы перед алтарем звучали примерно так: «Я беру в жены Кэтрин Миддлтон в качестве моей жены. Я буду ее любить и лелеять в соответствии с пожеланиями Бога» и «этим кольцом я выхожу замуж». Англиканские архиереи просили Всевышнего «спустить на них свои дары». А молитва о «даровании им королевства» (так наш переводчик интерпретировал «Kingdom of Heaven») вполне тянула на политический демарш. Все-таки принц Уильям – второй в очереди на престол, отец его жив и здоров, и бабушка-королева пока в здравом уме и твердой памяти.
Хорошо, комментатору трансляции Сергею Брилеву удавалось иногда разбавлять толмаческие перлы ремарками о политике, а заодно деликатно поправлять свою коллегу-комментатора, которая, например, с удивлением обнаружила в Вестминстерском аббатстве русские иконы (это замечание относилось к иконе Владимирской Божьей Матери).
На «Первом» канале делали акцент на светскость и респектабельность события, и комментировать его призвали Алену Долецкую и Григория Либергала, которые, помимо всего прочего, и с английским несколько знакомы. Но, как только дело в Вестминстере перешло от речей и проповедей к молитвам, и тут не обошлось без накладок. «Боже, сжалься над нами» – переводил Либергал «God have mercy» («Господи, помилуй»), «Благословение Господне да пребудет с вами и останется с вами всегда» – звучало вместо обычного «ныне и присно и во веки веков». Нельзя не оценить профессионализма маститого синхрониста, который не очень знакомую ему молитву «Отче наш» с ходу перевел очень близко к тексту.
Одно непонятно – для чего понадобилась такая роскошь, как маститый синхронист, когда трансляцию от событий отделял некоторый промежуток времени, который к тому же и увеличивался с каждым рекламным блоком. За это время можно было успеть и перевести, и уточнить для комментаторов богослужебные тексты и ритуальные формулы, и даже подобрать русский стихотворный перевод отрывка из «Кентерберийских рассказов» Чосера, который в свадебной проповеди цитировал епископ Лондонский. Не будучи ни специалистом по английской литературе, ни особенно умелым пользователем интернета, я нашла его в сети минут примерно за пять. В каноническом переводе Ивана Кашкина и Осипа Румера: «Насилье может дружбу задушить / Его не терпит бог любви: тотчас / Его почуяв, покидает нас».
Для многомиллионной аудитории «Первого» это прозвучало иначе: «Когда один хозяином пытается стать, любовь собирает пожитки и вылетает в окно, прощай». Согласна, это выразительнее, хоть и не в рифму. И неважно, что в оригинале никаких окон вроде нет: «When mastery comes, the God of Love anon / Stretches his wings and farewell, he's gone».
Но не стоит придираться. В целом все было вполне в рамках приличий и допустимых, в силу радости по поводу королевской свадьбы, оплошностей. Все-таки не часто с нами такое.
Напевный баритон Алены Долецкой превратил это светское мероприятие в уютно-семейное: она называла молодоженов «девочкой» и «мальчиком» и одобряла их решение передать свадебные подарки на благотворительные нужды: «зачем копить ненужные вещи, когда можно сделать так много полезного?» При появлении беременной Виктории Бэкхем сообщила доверительно: «Мы все надеемся, что будет девочка». А вослед свадебному ландо новобрачных принца и принцессы полетело: «Я, конечно, жду наследников поскорей, думаю, что и ее величество королева Елизавета ждет».
Это, в общем, правомерный подход. В конце концов, чем, как не большой семьей, где женят старшенького, чувствует себя в такие моменты если не все человечество, то его прогрессивная часть, сидящая у экранов и мониторов – будь то американцы, китайцы или россияне? Разве не прав епископ Лондонский, сказавший, что всякая свадьба – королевская. А значит, добавим мы, из наблюдения за королевской свадьбой можно извлечь те же самые выводы, что из всякой другой.
Женятся в наше время позже (Диана-то в возрасте Кейт уже двоих детей имела). Королям теперь не обязательно хранить чистоту кровей и всякую другую чистоту тоже, а вот диплом о высшем котируется. Платье пышное не модно, шлейф надо не очень длинный, а публике принято махать босой, не гантированной ручкой. Подарки отдаем на благотворительность, а свадебное путешествие откладываем, потому что дела. Невесты в наше время на своей свадьбе не рыдают, и взасос на «горько» не целуются – в моде британская сдержанность, и вообще смешно, когда люди уже и так десять лет вместе, квартиру снимают.
Что можно почерпнуть из трансляции исторического события, кроме этой информации? Что вечная мечта среднего класса выйти в короли и вечная мечта короля стать как можно среднее теперь сбывается гораздо легче? И это не так уж ново и вряд ли способно приклеить к экранам треть населения земли, как случилось в пятницу 29 апреля.
Кажется, привлекает тут не общее, а как раз частное. С чем ни мы, ни американцы, ни китайцы отождествиться не можем. Британия у всех нас, на разных полушариях, рифмуется с одним и тем же – с тем, чего у одних, в силу исторических причин, еще никогда не было, а у других, в силу других исторических причин, уже никогда не будет.
Это что-то штучное, британское, ни с чем не сравнимое, местной выделки. Что возможно только на этом острове, не поддается переводу и всегда ускользает от окончательного понимания.
Вот дочки принца Эндрю и Сары Фергюсон, похожие в своих карикатурных шляпах на злых сестриц из «Золушки», – где, кто оденется на свадьбу с таким юмором?
Вот лондонцы купаются в фонтане потрезву.
Вот гуляет целый поселок в окрестностях поместья выскочек-Миддлтонов – все радуются за соседей.
Вот взволнованное лошадиное ржание и экстатические выкрики в толпе – британская сдержанность дает сбои.
Вот сошедшие с этикеток джина бифитеры.
Вот люди, которые носят короны и мундиры не на карнавале, а по делу, на работу.
Вот августейшая бабушка в желтом и бравый 90-летний принц-консорт с такой прямой спиной, какой в других широтах и в 19 лет не бывает.
Они на полном серьезе поют свой гимн, с теми же словами и на ту же музыку, как их родители, бабушки и прапрапрадедушки.
Они когда-то первыми решили убить своего монарха – и первыми поняли, что нужно вернуть монарха на трон.
Их патриции и простецы ведут себя естественно что на сельском празднике, что на протокольной церемонии, что под камерами, что без. Проще и натуральнее, чем наши во время сеансов неформального общения. Как-то они умеют торжествовать без жлобства и ликовать без раболепия.
Британия по-прежнему правит морями – по крайней мере теми, в которых мы только плаваем.
Источник: www.telekritika.ua
|
